Вадим Глузман и Евгений Синайский — возвращение в город детства, где рвутся струны #kultura1kB

Обратите внимание: материал опубликован 2 года назад

В филармонической Большой гильдии состоялся концерт, который из-за пандемии за последние полтора года откладывался два раза. По счастью, он все же состоялся — выступление скрипача Вадима Глузмана (Израиль) и пианиста Евгения Синайского (Россия, а далее вообще-то почти везде) было важно как для них самих, так и для слушателей.

Но сперва о слушателях, которых приветствовала организатор концерта, глава Фонда Германа Брауна Инна Давыдова, отметившая, что в каждом из пришедших на концерт в это странное и нелегкое время «что-то героическое точно есть».  И заодно порадовала новостью, что в концертном зале-салоне Artissimo, что неподалеку, 5 ноября выступит знаменитый эстонский скрипач Андреас Мустонен, будет играть Иоганна Себастьяна Баха.

Что до Глузмана и Синайского, то их объединяют, помимо всего прочего, два обстоятельства: Рига — город их детства, в котором они учились в музыкальной школе им. Дарзиня и даже сидели за одной партой. Уехали из Латвии они в 1990-м — Вадим с родителями эмигрировал в Израиль, выступает, играя на скрипке Страдивари, по всему миру. А Евгений с отцом, именитым дирижером Василием Синайским, который долгие годы руководил Латвийским симфоническим оркестром, уехал в Москву. Спустя годы Василий Серафимович стал главным дирижером Большого театра, а Евгений играл на мировых сценах, преподавал в Вене.

Этот концерт был посвящен памяти великого композитора Гии Канчели, ушедшего из жизни незадолго до пандемии, но открылся он сочинением ныне здравствующей Софии Губайдулиной (ей 90 лет, живет в деревеньке в Германии) — «Танцовщица на канате». Написано несколько лет назад, и в произведении всё как сегодня: жизнь на волоске, и остается только тревога, переходящая в смирение.

А затем звучала знаменитая соната для скрипки и фортепиано Сезара Франка, и в третьей части страстного произведения случилось феноменальное — казалось, будто это в кино: раздается звук чего-то, ударившегося о дерево, и все трое, находящиеся на сцене (скрипач, пианист и помощница, переворачивающая ноты), моментально уходят за кулисы. Лопнула струна на скрипке. Через две минуты под аплодисменты вернулись и начали третью часть сначала — и уже до конца.

Второе отделение началось с Гии Канчели, с его «Время... и обратно» (1997), предваренное словами Глузмана, что эпиграфом для этого сочинения Канчели он взял строки из Библии: What I write is true, God knows that I am not lying («То, что я пишу, правда, Бог знает, что я не лгу».

Символично исполнение это и для музыкантов, вернувшихся в город детства, и для самого Канчели, который объединял в своем симфоническом творчестве прорыв в новые изыскания, а возвращался... например, к той же мелодии из великого спектакля «Ханума», мотив которой звучит в финале.

Была еще и «Цыганка» Мориса Равеля, а затем — три биса: сочинение Фрица Крейслера, 16-я миниатюра Канчели и задорная «Полька» Альфреда Шнитке. А затем — цветы для педагога Синайского, пришедшего в зал, слова благодарностей и... такие мощные аплодисменты, чуть ли не переходящие в овации. Хотя  зал в связи со всем известными вопросами текущего дня был заполнен от силы наполовину.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное