- Как создавалась монография?
- Долго. Первый доклад на вполне предсказуемую тему «Еврейские образы в творчестве Блауманиса» я сделала в 2005 году. И дальше пошло с помощью толчков. В книге Лео Дрибина «Евреи в Латвии» был буквально один абзац о еврейской теме в латышской литературе. Мне тогда стало интересно – была ли антисемитская латышская литература. Следующий толчок – роман «Времена землемеров» братьев Каудзите, там есть маленький еврейский текст. А большим пинком стал наш университетский проект «Культура и идентичности в Латвии: наследие и современная практика», реализованный в рамках государственной программы Letonika с 2015 по 2017 год. В проекте работали 9 человек, каждый писал монографию, моя – одна из них. Шесть книг уже изданы, три остальных готовы, но пока не напечатаны. Моя вышла в конце прошлого года, презентация прошла в январе нынешнего.
- Что подразумевается под понятием «еврейский текст»?
Персона
Элина Васильева закончила Даугавпилсскую среднюю школу № 3 и филологический факультет Даугавпилсского пединститута. После окончания магистратуры и докторантуры в 1998 году защитила докторскую диссертацию «Детство в русской прозе начала ХХ века». Научные интересы – современная русская литература, русско-еврейская литература, еврейский текст в европейской культуре и межкультурная коммуникация. Профессор кафедры русистики и славистики гуманитарного факультета Даугавпилсского университета, полтора года исполняла обязанности декана гуманитарного факультета, 8 февраля окончательно утверждена в этой должности. Автор многих статей, в том числе посвященных творчеству Фридриха Горенштейна и Владимира Жаботинского. В декабре 2018 года вышла первая монография Э. Васильевой «Еврейский текст в латышской литературе». В планах – реализация проекта о русской литературе в Латвии: проблемы перевода русской литературы на латышский язык, изучение творчества бывшей рижанки Елены Катишонок, ныне живущей в США и пишущей по-русски, и детских детективов Лидии Ждановой.
- Если кратко, то образы, тематика, ссылки на Ветхий Завет. Всё это складывается в определенные закономерности. Временной промежуток, который я рассматриваю, - от фольклора до наших дней.
- Литература – это, безусловно, не жизнь. Но жизнь в ней отражается. Каким латышские писатели видят еврея? Он чужак? И давайте разберемся с обозначениями ebrejs и žīds…
- До первой трети ХХ века žīds – абсолютно нормальное слово. Когда я цитирую, я пишу žīds; когда же пересказываю, то пользуюсь словом ebrejs. Я не согласна с точкой зрения, что еврей – советское слово. В библейских текстах нет жидов, есть евреи. И еще меня в свое время научили: надо пользоваться тем словом, которое нравится самим евреям, не оскорбляет их. Поэтому никаких жидов, хотя у Блауманиса žīds звучит нормально.
Еврей в латышской литературе чаще хороший, чем плохой. Кстати, так не во всех литературах. Да, еврей – чужак, но он свой чужак. Спасибо тут, конечно же, снова Блауманису. Своего чужака не боятся, опасный чужак – цыган, не еврей. Еще еврей часто моделирует комические ситуации, но смеются не над ним, а скорее над интригой. Еврей достаточно наивен, он нередко находится рядом с детьми, и дети еврея понимают.
В 20-30-ые годы прошлого века появляется еще одна тенденция. Евреи в художественных произведениях используются для сравнения с латышами. Происходит становление латышской государственности, и еврей оказывается хуже латыша: латыш трудолюбивый, еврей же ленивый. Это есть, например, у Анны Бригадере в книге «Бог, природа, труд».
Но самое удивительное происходит в современной латышской литературе, я имею в виду серию «Мы. Латвия. ХХ век». Назову два романа: «Словам не было места» Гунтиса Берелиса и «Вкус свинца» Мариса Берзиньша. Еврей перестает быть чужаком, он становится частью исторической общности Латвии. У Берзиньша в Румбуле убивают латышского мальчика, которому в раннем детстве по медицинским показаниям было сделано обрезание. Убивают своего. И это становится метафорой: евреи – свои.
- Но антисемитизм в латышской литературе тоже существует?
- Существует. Тут часто называют Яниса Порукса, его «Вечного жида», написанного в самом конце XIX века. Но с Поруксом сложно, это произведение нужно рассматривать в контексте всего его творчества, вообще же Порукс – христианский философ. В начале ХХ века появляется исторический готический роман Андриевса Ниедры «Когда заходит луна», там есть отчетливый антисемитский эпизод, когда главный герой попадает в руки страшного еврея, практически вампира.
Время немецкой оккупации во Второй мировой рождает много весьма посредственных с художественной точки зрения антисемитских романов. В них евреи отвратительны даже внешне, они толстые, потные, спаивают и убивают латышей. И часто повторяется мотив – евреи с красными гвоздиками встречают советскую армию в 1940 году…
- Латышские писатели много пишут о Холокосте?
- После Второй мировой войны еврейская тема практически всегда связана с Холокостом. В латышской литературе больше, чем в русской советского периода. Начинать тут надо с «Бури» Вилиса Лациса, стоит упомянуть детектив Колбергса «Марш клоунов на ярмарке ужаса». Интересно, что много о евреях пишут в детской литературе. И, конечно, в эмигрантской. Холокост однозначно осуждается. Эмигранты ищут самооправдания: в 1940 году евреи поддержали советскую власть, хотя, если хорошо изучить исторические источники, эта поддержка часто преувеличивается, нас обидели, и вот наступил Холокост… Но вины с себя латыши не снимают.
- Элина, мы очень давно знакомы, я позволю себе личный вопрос. Как в вас уживаются и взаимодействуют еврейские и латышские корни? Или латгальские все-таки?
- Я на презентации книги говорила: я сама и есть еврейский текст в латышской культуре. В латышской, хотя мама у меня латгалка, а папа – еврей. По-латгальски я понимаю. Очень жаль, что бабушка по линии папы не дожила до моих исследований, папа до основных тоже не дожил. Бабушка так и умерла с мыслью, что с еврейской темой лучше молчать и письма из Израиля прятать. Ей было бы приятно, что я иногда хожу в синагогу и вожу туда студентов.
- У вас есть любимый еврейский анекдот?
- Приходят евреи к раввину и спрашивают: «За что нас не любят?». «Ну, это очень сложный вопрос, в двух словах не объяснишь. Приходите вечером, приносите по бутылке водки, мы сольем водку в общую чашу, выпьем, поговорим», - ответил раввин.
Каждый еврей подумал, посоветовался с женой и решил – не буду я водку покупать, принесу бутылку воды, в общем сосуде никто и не почувствует.
Вечером раввин отхлебнул из чаши чистейшей воды и произнес: «Вот за это нас и не любят…»
- Получается, евреи – обманщики?
- Обманули ведь себя. И над собой смеются…
