Коротко:
- Старообрядцы как религиозная группа – это русские православные, которые во второй половине 17 века не приняли инициированную русским патриархом Никоном реформу богослужения и «исправление» церковных книг.
- Репрессии против них как защитников «старой веры» привели к массовому бегству старообрядцев на окраины России и за границу.
- Первые группы старообрядцев поселились на территории современной Латвии в середине 17 века, в основном в Латгалии.
- В Латвии около 70 старообрядческих общин, которые объединяют 55–60 тыс. верующих.
- Существует более 70 старообрядческих церквей некоторые заброшены, а 15 включены в список охраняемых памятников.
- Моленная в Исмери построена в 1913-1914 годах, большие иконы, датированные 1912 годом, были украдены в 2008-м, но часть из них была обнаружена в Эстонии в 2011 году.
- Община в Кампишках основана в 1792 году, была одной из крупнейших старообрядческих общин в регионе.
- Первая церковь в Кампишках была построена в конце 18 века, последующие несколько раз закрывались, но их все восстанавливали без разрешения.
- Нынешнее здание построено в 1931 году, прежний молитвенный дом был перенесен на другое место.
- Оба молитвенных дома освящены в честь Покрова Пресвятой Богородицы и Святого Николая. Оба прихода сильно пострадали от краж.
- Оба молитвенных дома получили финансовую поддержку в рамках Программы финансирования сакрального наследия Управления национального культурного наследия, им оказывают помощь муниципалитеты.
Согласно более древнему переводу
«С верой шутить нельзя», - так старообрядцы считают и в наши дни и стоят на том, что в древнем ритуале и его духе ничего нельзя менять. «Постоянные перемены уводят с истинного пути, всякая ересь начинается с гордости. Когда человек входит в церковь, все повседневное должно остаться за оградой. Наше Священное Писание – только на старославянском языке, он используется только для молитв. Наша церковь – небо земное, вся мирская жизнь – лишь тень», – рассказывает первые встреченный нами на нашем пути старейшина общины староверцев – ненавязчивый, улыбчивый, с традиционно длинной бородой. Ни попом, ни священником называть его не полагается.
«Потому мы и пережили все гонения [в том числе] и советские времена, что у нас нет централизованного управления, нет штатного духовенства, а руководство общины избирается самими людьми. Если разлад в голове, то и тело заболевает, но мы, каждая небольшая община, были и остаемся отдельными», - рассказывает встреченный в Екабпилсе вестник культуры старообрядцев. Его церковь находится в городе — старинная, богатая и охраняемая. А наш путь ведет дальше — там, вокруг озера Разнас и Резекне как стабильного центра старообрядчества, после провозглашения Российской империей в 1905 году «Указа об укреплении начал веротерпимости» обособленные, работящие и благословенные божьей помощью староверы построили множество молитвенных домов. Большая часть из них существовала и раньше, только тайно, не афишируясь.
Даже получив разрешение строить свои церкви открыто, они не стремились к блеску и замысловатым формам.
Внешне эти молитвенные дома были просты и не претенциозны, но внутри хранили истинное богатство: старообрядцы признают только древние, переходящие из поколения в поколение богослужебные книги и иконы, написанные с «первообраза» и в непрестанной молитве. Именно унаследованная, в канонах и молитвах укрепленная духовная энергия является той мощной сакральной силой, которую в этих храмах чувствует даже посторонний. Хотя это происходит не часто, потому что из официально признанных в Латвии традиционных религий старообрядцы являются наиболее закрытыми – они до сих пор защищают свои церкви от чужих взглядов, а религиозные обряды – от движимых любопытством вертопрахов. У них все это настолько по-настоящему, что эту замкнутость поневоле приходится уважать.
Воскресник
Дорожный указатель на Исмери появляется в самом центре Лузнавы. Село настолько близко, что решаю ехать без предварительной договоренности — световой день подходит к концу, но, возможно, что-то еще удастся рассмотреть… И правда: мощное, выкрашенное в темно-зеленый цвет деревянное здание нельзя не заметить. Оно стоит на обочине дороги, как приставший навечно огромный, заблудившийся корабль – одинокий и все-таки сильный духом. Пока не знаю, что заставляет меня так думать, но оставляю машину на одинокой автобусной остановке и спешу через поле.
Вижу троих мужчин, которые в воскресенье вечером устроили толоку – грабят сухую траву, вырубают кусты, перекладывают оставшиеся с прошлого года дрова, – и понимаю, как же мне повезло. Церковь открыта, и кто-то о ней заботится!
В моем списке контактов фигурирует имя Алексея Смирнова — о нем и спросила. Улыбаюсь, но внутренне напугана тем, насколько суров и неподатлив этот человек. «Да, это я! Хозяин прихода, которого нет», – представляется мужчина средних лет с густой бородой, натруженными руками и ответственностью хозяина. Он знает все об этом здании – о его истории и о тяжелом дне сегодняшнем.
«Прихода нет, но за зданием надо ухаживать. Еще в конце девяностых здесь было по крайней мере сорок человек, теперь же приходится обращаться за помощью с толокой к своим городским соседям. Хорошо, что не отказывают: все должно быть в порядке. Это не для красоты, а для безопасности – чтобы не загорелось. Чтобы не оштрафовали. Все, что представляет опасность — траву, кусты, старые дрова — все сейчас убираем. Здесь нет никого, кто присматривал бы», - Алексей Смирнов говорит грустно, но энергично.
Как человек верующий, на он Бога не ропщет, а сам полон решимости действовать. Все, что делается, должно быть сделано на совесть, чтобы не пришлось переделывать. Потому и возник сейчас конфликт с координаторами проекта: Алексей Смирнов упорно отказывается ремонтировать купол, используя материалы, которые через пять лет нужно будет менять.
Он не намерен грешить против Бога и совести и стоит на своем: «если нельзя починить по-настоящему, пусть остается старый», говорит он, называя купол «главой церкви с крестом». Из-за этой его убежденности все еще не освоено выделенное благотворительным фондом Rietumu banka финансирование в размере 5000 евро, потому что «будут делать, когда будет как надо», а деньги, которые предоставило Управление национального культурного наследия, были направлены именно на разработку проекта.
Вместе с ним поднимаемся на одну из башен церкви, смотрим, какой огромный, весом 400 килограммов колокол церкви в начале 20 века пожертвовали братья Петровы, грустим о трех колоколах меньшего размера, которые в военное время реквизировала немецкая армия, читаем по слогам надписи, теряемся от вневременного звука колокола, который еще долго вибрирует в ушах, смотрим на озеро, которое блестит за ближайшим лугом, на крышу, которую надо починить. Здесь нет выдающихся художественных ценностей или сюрпризов, но разговор проливает свет на мужественное упорство хозяина и суровую реальность.
Святой Николай не вернулся
«Исмерский приход основан в 1860 году, позднее здесь построили очень простой дом, в котором жил и старейшина прихода. Затем, после освобождения веры, в 1911 году в Резекне был утвержден проект настоящего молитвенного дома. Строили на пожертвованные общиной средства, люди жертвовали и иконы. Здесь, на алтаре, они были — наша гордость, написанные примерно в 1912 году! Все было, как и положено, «выстрадано в молитвах», все на своих местах. Кто бы мог подумать, что можно украсть что-то настолько тяжелое! Нужен был грузовик, как минимум четверо должны были нести. Когда икона выскользнула из рук, она даже пол проломила — вот, здесь была дыра. Это проделки дьявола в чистом виде. Но и держать пустой иконостас – «бесовщина».
Я в киоты поставил простые картинки, репродукции. Меня за это ругают, люди из более богатых сообществ высказывают упреки. Старообрядцы уважают только древние иконы, так что же мне — грешить пустотой?
Нет, службы не проводятся. Те немногие верующие, что остались в окрестностях, едут в Кампишки – это тут недалеко. Людей там тоже не много, но один-два раза в месяц проходят молитвы. В Исмери церковь побольше, ближе к жилью, но это от пустоты не спасает.
Это место не должно разрушиться, но как его заполнить? Лузнавская волость несколько лет назад дала доски, выделила деньги на ремонт потолков, поставили печку. Затопить можно, а что греть? Три украденные в 2008 году иконы в 2011 году нашли в Эстонии, откуда их собирались вывезти в Финляндию, там был уже отработанный криминальный маршрут. А сколько более мелких предметов из латгальских церквей староверов туда ушло, страшно даже подумать! Исмерским святым повезло, что они большого размера и не похожи на семейные реликвии. Один сотрудник таможни узнал их по какой-то книге художественных репродукций и сравнил со списком разыскиваемых полицией. Это чудо, что мы получили их обратно. Но Святого Николая сберечь не удалось.
После большой кражи только он и остался, но воришки не пощадили. Вернуть эти ценности в неохраняемое здание без сигнализации мы не можем, поэтому Исмерские иконы находятся в Резекненском молитвенном доме, как в таком приюте. На иконостасе места нет, их поставили на балкон. А здесь — бумажные святые в пустых рамах», - Алексей Смирнов разводит руками, но работу бросать не собирается.
Если церковь построена, то человек должен о ней позаботиться, хоть бы и в одиночку – это его убеждение.
Этим летом телефон звонил без умолку, но я же живу в Резекне, не могу вырваться к каждому. Люди интересуются, хотят осмотреть. У нас по обе стороны базы отдыха, оттуда тоже люди вдоль окон тянутся. И хозяева, местные крестьяне, говорят: может, порядок наведем? Как-то стыдно становится… Для одного это родная церковь, другой просто сообразил, что это не сарай какой-нибудь, а ценность.
Мы вместе можем. Я – инженер-конструктор, все придумаю, что надо. Небольшие проекты могу подписывать, более крупные — нет, но церкви помочь надо. Каждый жертвует, что может — у нас есть человек, который бесплатно пишет проекты. На нашей территории есть святой источник «Поповский», нужно только очистить и привести в порядок, вернуть жизнь в это место. Неужели наши предки подвергались гонениям и молились напрасно?» - риторически спрашивает Алексей Смирнов и спешит вернуться к работе.
На прощание он включает свет в молитвенном доме, чтобы при отъезде вид был более обнадеживающим. Так и есть! Если бы эта встреча была организована, я, возможно, не поверила бы, но толока в воскресенье вечером меня убеждает: церковь не заброшена, кто-то о ней заботится, и да поможет Святой Николай устроить все остальное.
Утренний звон
Я удивлена и благодарна, когда Алексей Смирнов, показывая Исмери, пригласил меня на службу в Кампишки, ровно через две недели. «Начнется в двенадцать, певцы приедут из Малты, а мы можем вначале встретиться в Озолайне, там волость выделяет небольшой автобус, шофер всех собирает и привозит. А потом молебен полтора-два часа, церковь тоже можно будет осмотреть. Приезжайте!», - Алексей Смирнов говорит один раз, но так, что все понятно. С уважением принимаю приглашение, и вот я на месте.
Чтобы выполнить программу Алексея, надо встать уже в пять.
Сначала служба в молитвенном доме Резекне, а там колокола звонят в семь утра. Это гордость прихода, особенно один — самый большой колокол староверов в Прибалтике. Эти три колокола были изготовлены на заводе Александра Лаврова в Гатчине, их транспортировка и установка были настоящим подвигом. Из поколения в поколение переходит предание, что пожертвованное общине серебро для изготовления колокола было брошено прямо в плавильный котел, чтобы его нельзя было украсть.
Чтобы услышать колокольный звон на месте, идем пешком через весь город — темный, сонный, но очень богатый в культурно-историческом плане. Мы уходим через час и ощущение, будто оказались в другом столетии, совершенно реально. Молитве, выдержанной по древнему канону, налет современности придают только защитные маски на лицах, которые особенно странно смотрятся на одетых в черное служительницах церкви — зажигающие свечи у богатого иконостаса, читающие священные тексты и поющие в унисон ни с чем не сравнимые молитвы, женщины-староверы похожи на одетых в черные паранджи мусульманок. Только это несоответствие выделяется в многолюдном богослужении, куда как в духовное и эстетическое наслаждение может погрузиться и «посторонний».
Чтобы стать своим в этой общине, надо в ней родиться или хотя бы заключить брак с ее представителем.
Конечно, бывают исключения, когда конкретное научное или иррациональное притяжение заставляет стремиться именно к этому религиозному сообществу, но это более долгий путь. Мне сегодня полагается только наблюдать, но настолько близко, что проходящую по спине особую вибрацию двадцати двух ударов 500-килограммового колокола чувствую еще долго.
Такая, хорошо настроенная, прощаюсь с богатым центром старообрядцев в Резекне, который представляет собой полнокровный комплекс из нескольких зданий, воскресной школы, помещения для крещения, вторым молельным залом (в советское время система ДОСААФ готовила здесь будущих водителей), с небольшим музеем и большим древним кладбищем. Прощаюсь с местом, где в общине официально числится почти пять тысяч прихожан, чтобы отправиться в Кампишки — маленькое, но энергичное сообщество, где богослужение проходит как в большой семье.
Низкие поклоны
Старообрядцы веками воздерживались от алкоголя и были успешными промышленниками, предпринимателями, торговцами, среди них было много состоятельных людей. В Латвии тоже есть общины с очень богатым наследием и большими земельными владениями, но есть и такие, где пожертвования на содержание своей моленной приходится отрывать от семейного бюджета. Каждая община независима, поэтому общего финансирования нет: нужно держаться своей земли и людей.
Небольшой автобус, который нас с Алексеем Смирновым забирает в центре Озолайне, едет минут двадцать — нужно заехать в самые отдаленные дома. За окном серый, но привлекательный пейзаж, в салоне тишина. Женщины не шутят и не болтают, сосредоточены на богослужении. На него нельзя приходить в абы каком настроении – так заведено веками.
Нет, старообрядцы не ненавидят жизнь, это видно и в Латвии, и во многих уголках Сибири, но для радости и веселья – время вне молитвенного дома.
Теперь надо низко поклониться сразу при входе и перекреститься — тремя перстами, не так, как это принято у православных.
Почему Святую Троицу символизируют именно большой палец, мизинец и безымянный? Потому что этими пальцами не возьмешь повседневный предмет – ни хлеб, ни нож. Таким захватом можно только отдавать честь Богу, а это главное в молитве.
Да, у Кампишкского молельного дома тоже есть острые нужды. Председатель общины Анна Тараканова спешит предъявить региональному инспектору как замененные на средства Управления национального культурного наследия окна, так и те, что на очереди, показать, где просел пол, где нужно поменять доски.
Здесь тоже в башне есть колокол, лестница не очень надежная. Алексей Смирнов бесстрашно поднимается, залезает на скользкую опору, проверяет, голыми руками закрепляет какую-то распорку, торопится объяснить, что и как надо бы сделать, делает вывод, что в башне поселился какой-то зверек, стряхивает пыль и отправляется молиться.
Прибыли певцы из Малты, женщины заняли левую, мужчины правую стороны. Рукодельные «тряпичные» коврики уже наготове. Лоскутки треугольной формы сшиты орнаментами таким образом, чтобы их общее количество было кратно трем — все во славу Святой Троицы. Коврики предназначены не для сидения. Они пригодятся, когда верующие будут кланяться до земли. При этом пола следует касаться не руками, а, стоя на коленях, головой. Поэтому – коврик, поэтому – смирение и унаследованная через него сила.
В Кампишки молитвы еще звучат и есть чувство, что это нужно и нам — далеким, другим, готовым модернизировать абсолютно все.
