«СЕГОДНЯ», СТО ЛЕТ НАЗАД
В рубрике «“Сегодня”, сто лет назад» Rus.LSM.lv перепубликовывает статьи и заметки, выходившие в знаменитой рижской русской газете ровно век назад — из номеров, датированных тем же днем того же месяца и в оцифрованном виде доступных в латвийской Национальной библиотеке.
Отбираются материалы по нескольким критериям (надо сразу признать — не очень жестким). В частности, свою роль играет важность темы — коли сто лет назад статья была опубликована на первой странице, она была посвящена значимой проблеме. Имеет свое значение и то, насколько происходившее в независимой Латвии тогда перекликается с происходящим в независимой Латвии сейчас. Наконец, предпочтение отдается оригинальным материалам: отправка редакцией собственного корреспондента, на собрание ли русского учительства в латвийскую провинцию или же в далекую страну — верный признак интереса, вызываемого у читателей событиями там.
Материалы рубрики публикуются с минимальной редакционной обработкой и, в некоторых случаях, с небольшими сокращениями. Для удобства чтения орфография приведена в соответствие с нормами современного русского языка.
- В 2019 году, к столетнему юбилею газеты, Rus.LSM.lv опубликовал несколько статей, в которых рассказывал об истории «Сегодня» — ее взлете, расцвете и умертвлении. Эти статьи можно почитать здесь.
Рождественская неделя
Уже за несколько дней до праздников ударил внезапно мороз, и Рига, тонувшая так долго в каком-то грязном месиве, отсыревшая от дождей и поблекшая от туманов, скучная, серая и неприглядная, сразу, словно по волшебству, приобрела другой вид, очистилась от грязи и струпьев, повеселела, посвежела, расцветилась и превратилась в красавицу.
Яркое солнце, прозрачный чистый воздух, похрустывающий белый снег с изрезывающими его голубовато-синими тенями фонарей и домов, иней проводов и решеток, преобразившийся городской парк с деревьями, словно укутанными в рождественскую серебряную вату.
А тут еще веселая предпраздничная сутолока, великолепная санная дорога, звяканье бубенчиков, рев автомобилей, где-то гремящая музыка, празднично разубранные витрины магазинов по вечерам в причудливых разноцветных огнях.
В некоторых магазинах рождественские выставки были очень оригинальны и скапливали около себя кучи народа.
Не только малыши, но и взрослые смотрели, улыбаясь, как в одном окне быстро скользили с снежной горы на салазках, пара за парой, внизу по ледяном кругу носились конькобежцы и тут же что то делали за помпами пожарные, неизвестно что заливая, но работая так уморительно медленно, что между одним взмахом их рук и другим успели бы сгореть три таких города, как Рига.
В другом окне — целый поезд, нагруженный всякой всячиной в зеленых н красных огнях, с длинной лентой ваточного дыма, вылетал из снежного тоннеля...
В третьем — сталактитовая пещера, вся сияющая, вся в искрах...
Не знаю, как отозвались на эти выставки-рекламы взрослые, но рижские детишки все остались довольны.
Александровский бульвар (бульв. Бривибас — Rus.LSM.lv) превратился в несколько замкнутых прелестных зеленых аллеек из елок, где чудесно пахло хвоей и где все напоминало бы о лесе, если бы не людской гомон и торг да крестообразные подставки, говорившие о том, что елочки все же срубленные, мертвые.
Наибольшее оживление царило на базарах, которые были буквально завалены всякой снедью, приготовленной для вместительного чрева Риги.
Тут стояла такая толчея, что не протолкнуться было.
Люди двигались сплошными массами между воловьими, свиными и бараньими тушами, битыми зайцами, индейками, гусями, курами, горами зелени, масла, сыра.
Я шел по рынку с приятелем, долго прожившим безвыездно в Берлине и приехавшим в Ригу на несколько дней. Он шел и смотрел по сторонам, не отрываясь, с каким-то недоумением, почти с испугом в глазах. Он даже не в силах был слушать того, что я ему говорил.
Я его расспрашивал о берлинских новостях, а он отвечал:
— Послушайте, да неужто это все для Риги? Вот все эти возы и горы?
— Для Риги...
— Да вы тут от обилия и сытости даже равнодушными сделались... Лицемеры... Еще жалуетесь, что мало впечатлений... Вот взглянул на такую тушу — какого вам еще впечатления? Или вот на эту рыбину... Да в Берлине за один показ такой рыбы можно капитал нажить.
— И в Берлине, Бог даст, будет другой порядок...
— Порядок-то другой, может быть, будет, а вот такого окорока не будет... Нет, вам поголодать надо, чтобы вы поняли, как вам хорошо.
И он забормотал с негодованием:
— Проглотить базар длиной в версту в один присест? Этого и в старину себе не позволяли!
И он прав: Рига проглотила свои базары за праздники. Проглотила и не чувствует никаких угрызений совести.
На базарах будет свежий подвоз, а пока что Рига веселится напропалую, переполняет театры, концерты, елки, всякие дилле и трокадеро (варьете — Rus.LSM.lv), городские и загородные рестораны, мчится на санках с веселыми бубенчиками, режет коньками лед, и дышит не надышится крепким и сладким, как вино, морозным воздухом...
Какой это волшебник — мороз!
Вы знаете Ригу, как своя пять пальцев, вы ежедневно на ее улицах, вы до того изучили всех, кто может вам встретиться, что знаете наперед, какое лицо в каком месте вы встретите в тот или иной час.
А мороз сделал то, что вы шагаете по улицам и не встречаете ни одного прежнего лица. Вам попадаются все новые люди, ибо
не может же быть, чтобы эта девушка с раскрасневшимся на морозе хорошеньким оживленным личиком и блестящими глазами, была тем самым заморышем, на которого вы раньше обращали так обидно мало внимания...
Но вы узнаете рост, кофточку, круглую вязаную шапочку...
Или тот молодой человек, который всегда проходил мимо вас, такой равнодушный и серый, тяжелой, усталой походкой, словно бы он тащил за собой на буксире барку?..
Как молодцевато он прошел теперь, как бодро, весело и победительно он взглянул на вас, какой забавный румянец на его обычно бескровном лице.
Даже самые близкие для вас сюрприз.
Вы со скукой выслушиваете по телефону:
— Увидимся сегодня?
— Нет.
— Почему?
Вы представляете себе знакомое, уже приевшееся, лицо и морщитесь.
— Знаете, ужасно занят... В другой раз разве...
— Нет, непременно сегодня...
— Но...
— Я буду на катке. Хорошо?
— Но, знаете ли...
— Ничего не знаю. Да?
Вы идете без настроения, не имея в виду никакой перспективы, без всяких желаний, вернее, с одним желанием, как можно скорее отделаться.
Вы даже заранее приготовляете на этот случай несколько равнодушных официальных фраз, которые должны дать вам через десять минут желанную свободу.
Но вот вы на катке. Вы узнаете знакомую фигуру, знакомый мех шубки.
На вас смотрит почти незнакомое, странно преображенное, лицо. Вы видите выбившиеся из-под шапочки заиндевевшие серебряные волосы, вы видите заиндевевшие ресницы и из-под ресниц на вас смотрят новые, таинственно поблескивающие, влекущие глаза, которых — вам кажется — вы никогда раньше не знали.
— Вы все-таки пришли?
Вы вслушиваетесь в таинственный влекущий голос, полный морозной свежести и нового очарования, и мгновенно забываете все, что вы заготовили.
Морозный воздух дает и вам новую душу, и вы начинаете вдруг быстро нести веселую и счастливую дичь, которая вас самих несказанно удивляет.
Оказывается, что вы целый день только и мечтали о встрече, да и как могло быть иначе...
— А занятия?
— Господи... да причем тут занятия и какие могут быть, вообще, занятия, раз...
— Значит, весь вечер вместе?
— Господи... Ну, конечно, же... как же иначе.
— И потом за город?
— Боже ж мой, ну да, разумеется, за город... Да куда угодно... К черту на рога... Только вместе... И ни на шаг от вас... М-милая... да как же вы могли сомневаться?.. Господи...
Это чары зимы. Это белый снег и крепкий и сладкий, как вино, морозный воздух.
Лев МАКСИМ*
* Предыдущие корреспонденции Льва Максима — Максима Михайловича Асса — в «Сегодня» были посвящены Лиепае, затем — Риге; мы перепечатали многие, и сегодня напоминаем о них:
• Следующий выпуск рубрики «“Сегодня”, сто лет назад»
выйдет завтра — в субботу, 30 декабря, в 18:30.
