Часто приходится слышать от жителей Латвии, что у нас космические цены на лекарства, что они самые высокие в Балтии. Но так ли это на самом деле? Небольшой спойлер — и да, и нет.
Оригиналы и дженерики
Есть фармацевтическая компания, которая производит оригинальные медикаменты или, как их еще называют, инновационные препараты. Чтобы такой создать и выпустить на рынок, надо потратить несколько лет и несколько миллионов, а иногда даже миллиард евро. Нужно найти активное вещество, протестировать его на безопасность и эффективность: сначала на животных, потом провести клинические испытания на людях. И если лекарство проходит сертификацию — оно может озолотить своего создателя, потому что на это ноу-хау ближайшие годы будет действовать патент.
В странах Европы обычно он действует 20 лет с момента подачи заявки. И именно патентное право играет ключевую роль в обеспечении возврата тех миллионов или миллиардов евро, которые были инвестированы в разработку лекарства. Все начинается с того, какая цена установлена производителем лекарства, какими были те процессы, через которые прошел производитель, чтобы разработать препарат, говорит Кристина Ючковича, исполнительный директор Латвийской ассоциации фармацевтического обслуживания:
«Когда мы слышим, что сейчас существуют очень дорогие медикаменты — надо понимать, что это значит. Это значит, что производителю пришлось проводить очень дорогостоящие исследования во многих странах мира. И, очевидно, производитель решил, что ему нужно возместить средства, потраченные на эти исследования.
Поэтому многие цены на медикаменты, особенно на инновационные препараты, очень высокие, порой они достигают полумиллиона или даже больше миллиона евро только на одного пациента».
Так что цену за лекарство его создатель может назначать любую, используя свое монопольное положение. А другие фармкомпании, словно хищники, ждут истечения срока патента инновационного препарата и рассекречивания его химического состава, чтобы начать производить дженерики, то есть аналоги — более дешевые версии с тем же активным веществом. Это сразу стимулирует конкуренцию на рынке и создает для нас, потребителей, более низкие цены.
Например, один из самых популярных болеутоляющих препаратов — ибуметин. Лидер продаж в Латвии. Но это не оригинальный препарат, это аналог британского нурофена, который синтезировали еще в 60-х годах прошлого века. И аналогов у него теперь много. Активное вещество ибупрофен содержится и в ибугарде, в ибустаре, и в ибугезике. Всё это подойдет для кратковременного лечения боли. Вопрос лишь в цене.
Своя доля — у оптовиков
Путь медикамента от его создателя к потребителю лежит через дистрибуцию — доставку препарата. Оптовики, которые приобретают лекарства в крупных объемах у производителей, обеспечивают логистику, складирование и контроль качества медикаментов на всех этапах перемещения. И как вы можете догадаться, это тоже стоит денег. За это должен заплатить заказчик. В данном случае — аптека.
Наценка оптовика строго регулируется законом. Сейчас это определенный процент сверх цены, за которую дистрибьютор купил лекарство у производителя. В Латвии оптовая цена определяется по установленной формуле: цена производителя за лекарство с учетом корректирующего коэффициента плюс корректирующая сумма плюс НДС 12% или 21%. Иными словами,
если оптовик, например, купил у производителя упаковку лекарства за 13 евро, то он имеет право перепродать её аптеке с наценкой в 15%. Таким образом, аптека купит это лекарство уже за 16 евро 74 цента.
Что происходит дальше? А дальше аптека продает лекарство пациенту. И тоже надеется на этом заработать. В этом случае все наценки регулируются законом и высчитываются по формуле: закупочная цена у оптовика с учетом корректирующего коэффициента плюс корректирующая сумма плюс НДС 12% или 21%. При ставке НДС в 12% цена на лекарство будет равна 22 евро 61 центу. Поэтому
лекарство, за которое фармацевтический завод запросил 13 евро, покупателю в аптеке обойдется в 22,61 евро. Более чем на 9 евро дороже. Притом цена в разных аптеках на одно и то же лекарство, если только оно не компенсируемое, тоже может отличаться. Аптеки ведь тоже конкурируют между собой и предлагают скидки.
В Эстонии, например, на дорогие препараты — дороже 44 евро — наценка не устанавливается в процентах. Она фиксируется и составляет 5 евро 11 центов. То есть если аптеки в Латвии и Эстонии закупили один и тот же медикамент за 100 евро, то в Латвии аптека сможет его продавать за 110 евро, а в Эстонии за 105,11 евро.
Так обстоят дела сейчас. И так было устроено последние 20 лет. Но от этих формул решили отказаться. Теперь, как уверяет Минздрав, всё будет иначе: в Латвии утвердили новую модель ценообразования. И вроде бы она выглядит понятнее и проще.
Наценка оптового торговца должна будет составлять 0,50 евро — фиксированная для всех медикаментов. Наценка аптек на лекарства будет зависеть от их закупочной цены: на препараты стоимостью до 2 евро — 0,50 евро, от 2 до 100 евро — 1,20 евро, от 100 евро — 2 евро.
Вместо снижения цен возможен децифит
В Минздраве говорят, что благодаря такой реформе с января цены на лекарства снизятся в среднем на 15-20% и сравняются с ценами в других странах Балтии. Но занятые в фарминдустрии предприниматели считают, что цена, если и упадёт, то не на все препараты, говорит Кристина Ючковича:
«Если государство хочет с 1 января ввести конкретные изменения, то эти изменения уже должны быть понятны сейчас. Сейчас нет решений по техническим вопросам. Например, по кассовым системам, системам наценок, новым модулям — как подключаться? Многие позиции меняются, появляются новые финансовые аспекты, введена плата за фармацевтическое обслуживание, и она распределена по-разному.
Мы не знаем, облагаются ли эти услуги НДС. Мы задали много вопросов министерству и ждём ответа. Причём не только мы. Сейчас мы видим больше негативных новостей, чем позитивных. Государство не предоставляет решений! Если, например, меня спросят, станут ли лекарства дешевле после января — определённо, некоторая часть станет. Но другие аспекты мы принципиально не можем прогнозировать.
Эти нормы правительством были приняты 16 июля — прошло уже довольно много времени, и производители со своей стороны тоже подсчитали, выразили свои опасения. Будут ли они теперь уходить с нашего рынка? Или продавать свою продукцию в Латвии, Литве и Эстонии по одинаково высоким ценам, а не одинаково низким?
Весь этот разговор о том, что у нас скоро всё станет дешевле, вызывает вопросы. А почему у нас должно стать дешевле, если везде становится дороже? Мы ведь живём в экономической экосистеме, где здравоохранение — цельное. Если в одном секторе становится хуже — то и следующий будет страдать. Поэтому мы не можем считать, что [после вступления новшеств в силу] станет лучше и доступнее».
Член правления Латвийской ассоциации снабжения медикаментами Янис Либкенс указал на такой риск:
«Очень дорогие медикаменты станут чуть-чуть дешевле, но дешёвые медикаменты, если кто-то покупал за 50 центов, выкупал свою упаковочку — то у него там они даже могут стать в два и три раза дороже. Вряд ли вот те люди, которые должны были платить тысячи, оценят то, что цена понизилась на 50 евро, например — всё равно тысяча она и есть тысяча.
Те же медикаменты, которые стоили ниже трёх евро, станут намного дороже, потому что пациентам придётся платить в аптеках за обслуживание рецептов».
Еще, согласно новым правилам, теперь за каждый рецепт пациент будет платить аптеке 75 центов. То есть обработка рецепта — постоянная платная услуга. Кстати,
фармацевт обязан не только продать рецептурный медикамент, но и объяснить, как его принимать. Если в аптеку придет пожилой человек, у которого 7 рецептурных лекарств, то он заплатит аптеке за обслуживание 5 евро 25 центов.
Вот какие затраты будут связаны с новым порядком продажи лекарств: 1,50 евро — за каждый рецепт, с которым имеет дело фармацевт (в маленьких аптеках — 2,50 евро); при этом сам пациент оплачивает 0,75 евро за рецепт, а остальную сумму (0,75 евро в крупных аптеках или 1,75 евро в маленьких) покрывает государство.
Реформу критикуют еще и за то, что она может ухудшить доступность медикаментов. Если раньше с одной упаковки ценой в 100 евро оптовик мог заработать 10 евро, то сейчас его прибыль составит 50 центов. Разница ощутимая! Есть предположения, что многие дистрибьюторы начнут экономить на расходах и доставлять в аптеки лекарства не дважды в неделю, а, например, раз в неделю. Какие это могут быть препараты, перечислил Янис Либкенс:
«Медикаменты для лечения рака. Они хранятся в так называемой холодной цепи. В холодильниках, в морозильниках. И чтобы вы понимали: на складе один такой морозильник потребляет очень много электричества.
Если разрешённая наценка с 1 января будет 50 центов на одну упаковку, которая стоит 10 тысяч, то коммерсанты, скорее всего, начнут считать — а может быть, этот холодильник легче выключить? И вообще не заниматься таким ассортиментом,
потому что там есть ещё и опасения насчет банковских комиссий. То есть если банковская комиссия человека, который в аптеке покупает лекарства, примерно от 0,7% до 1% — то посчитайте: банк на комиссии заработает больше, чем оптовая компания и аптека вместе взятые.
И инсулины, которые тоже в холодильниках должны храниться, в той же аптеке и компании, которые занимаются обеспечением лекарств. Они тоже начнут считать: холодильник держать включённым или выключить. Если электричество [на бирже] дешёвое, может быть, будет работать холодильник.
Если там подскочит, как у нас было в прошлом году, в пару моментов даже до 4 евро за киловатт-час — то в таких случаях, наверное, выгоднее выключать холодильник и вообще не заниматься распространением лекарств».
Вот так одним махом затрагиваются интересы всех сторон фармбизнеса. И фармацевты, и аптеки, и поставщики пока не знают, что их ждет после Нового года. Но в Министерстве здравоохранения уверяют, что переживать не стоит.
«Мы реагируем на все риски, спасибо вам за эти вопросы. Эти вопросы задают и коммерческие представители. Конечно, мы готовим для них взвешенные ответы, — говорит директор департамента фармацевтики Министерства здравоохранения Инесе Каупере. — Мы организуем встречу с Государственной службой госдоходов по применению НДС, инвентаризации и другим подобным вопросам. Мы обязательно будем это решать до тех пор, пока не будет ясности для всех вовлеченных сторон».
