Личность режиссёра в данном случае интересует опытного зрителя, кажется, намного больше, чем личность самого, извините, Чехова. Оно и понятно. Жагарс достаточно хорошо известен множеством своих оперных постановок - как в Латвии, так и за рубежом. И они, как говорится, неординарны.
В хорошем смысле слова «модник» по жизни, Андрейс Жагарс следит и за мировой оперной режиссёрской модой, а что из этого получается - об этом мнения разнятся. Дымящая, как паровоз, Травиата (вот уж откровение по тем временам!), овчарки в «Лючии ди Ламмермур», обнажённый юноша, вылезающий из шкуры медведя во время сна Татьяны в «Евгении Онегине» (во время гастролей в Большом театре публика в этот момент громко зашумела от удивления). В общем, сами понимаете, от режиссёра Жагарса всего можно ожидать.
В этом сезоне режиссёр Жагарс вернулся в родной «Дайлес. В театр, в котором он начинал свою творческую деятельность артистом. Несколько месяцев назад в камерном зале поставил любопытную постановку «Песня слона», в которой в финале откровенно прочитывался и автобиографический момент - проецируется зал роскошной Оперы, звучит голос Марии Каллас. Без иронии - если не тоска по Опере, которой отдано 17 лет, будучи её директором, то определённая боль здесь ощущалась.
С волнением ожидали «Трёх сестёр» - ну, что же господин режиссёр тут нам придумает? Наверное, на полную катушку поэксплуатирует тему «В Москву! В Москву!», где Жагарс сейчас звезда - ставит спектакли, ведёт шоу на телеканале «Культура» и т.д.
Когда открылся занавес, поклонники классики могли вздохнуть спокойно - поют птички, готовятся к именинам Ирины, имение в российской глуши, водочка, разговоры. Всё очень даже по-чеховски.
Не будем проводить тут глобальный анализ постановки, хотя сама тема это, конечно, позволяет. Отметим лишь самое важное. О чём же эта пьеса великого Чехова? О провинциальности, о тоске, об одиночестве, о любви, о вечно мятущихся душах. В общем, врач Чехов тут выставил отличным эндоскопистом - он не лечит, но ставит диагнозы, а их полно.
И самое интересное, что в данном случае господин Жагарс нащупал в этой постановке главную струну - это тема неизбывной любви, которую постоянно влюбляющиеся друг в друга герои постоянно теряют. А уж классический финал второго действия, когда Ирина оставшись одна, говорит: «В Москву! В Москву! В Москву!» - тут это уже, на наш взгляд, второй план.
«Нет, ну может, в третьем и четвёртом акте режиссёр выкинет какой-либо фортель?», - опасались некоторые в антракте. Ну, не было, не было этого. И для кое-кого это стало чуть ли не библейским откровением.
Но ведь тут много нюансов, которые режиссёр подал весьма вежливо. В зале периодически раздаются смешки - после маленьких вроде незначительных фраз наподобие «Как вы постарели..» «Мне всё равно», «Ах, уберите её от меня...». Все герои этой пьесы - будто дети, за них больно, их жаль.
Неприкаянный Андрей Прозоров (Артур Скрастиньш), немного неказистый Кулыгин (Гинтс Анджанс), несколько экзальтированная Наталья Ивановна (Эрика Эглая), философствующий и отчаянный Вершинин (отличная работа Юриса Жагарса!), боящаяся, что её бросят, престарелая няня Анфиса (Илзе Ваздика), глядящий влюбленными глазами в избранницу барон Тузенбах (замечательный артист Мартиньш Почс).
И как бы второй план - легендарный Юрий Стренга в роли старого сторожа Ферапонта. И проходящий через весь спектакль образ Чебутыкина в мастерском исполнении Юриса Калниньша, вечно читающего газету и бомочащего «Тара... ра... бумбия... сижу на тумбе я...» (в латышском варианте, кажется, было что-то про скумбрию).
И мятущиеся сёстры, три наши вечные Вера, Надежда и Любовь, по Чехову - Ольга (Кристине Неваруска), Маша (Иева Сеглиня) и Ирина (Дарта Даневича).
Начало третьего действия, когда пожар в селении и пожар у всех в душе - хорошая работа художника по свету Кевина Вин Джонса и композитора Артура Маскатса. Костюмы от классика жанра Кристины Пастернак.
Ну, есть один привет из оперы - когда Вершинин, обнимая Машу, напевает фрагмент из арии Гремина: «Любви все возрасты покорны, её порывы благотворны»... Маленький момент о многом говорит.
Вспоминаются «Три сестры» великого Эймунтаса Някрошюса. Там местами был уже гротеск и, если можно так выразиться, наблюдались пронзительные надрывы. Жагарс же оказался просто вежливым и интеллигентным исследователем темы и что-то чеховское в этом определённо есть!
