А ведь всего полтора десятилетия назад, по крайней мере на уровне депутатов Государственной Думы России, обсуждался вопрос о присоединении Сербии к «союзному государству России и Беларуси». Ныне покойный Геннадий Селезнев – в то время спикер нижней палаты российского парламента – утверждал, что ведет переговоры со своими сербскими коллегами. Александр Вучич тогда вовсе не находился в оппозиции. В правительстве времен Слободана Милошевича он был министром информации, по сути – пропаганды. Состоял не просто членом ультранационалистической Сербской радикальной партии Воислава Шешеля, но и занимал высокий пост в партийной иерархии.
На посту министра Вучич обеспечивал информационную поддержку этническим чисткам, которые сербская армия проводила в Косово. Некоторые считают его причастным к физическому устранению главного редактора оппозиционной газеты «Дневны телеграф» Славко Чурувия, убитого в апреле 1999 года. Вучич на себе испытал, что такое оказаться под санкциями. Когда некоторые нынешние фигуранты «черных списков» из числа российских политиков покупали квартиры в Лондоне и летали ужинать в парижские рестораны, он не мог съездить даже в Венгрию, до границ которой от Белграда куда ближе, чем от Москвы до пограничного перехода Терехова-Бурачки.
И вот теперь тот же самый человек говорит даже не об ассоциации, как в случае Украины, о полной интеграции Сербии в Европейское сообщество. В отличие от украинских лидеров, Вучич не собирается присоединяться и к НАТО, но, похоже, лишь потому, что слишком свежи в памяти сербов бомбардировки 1999 года. Может быть, когда-нибудь и до НАТО дело дойдет.
Метаморфоза, произошедшая с Вучичем, причем буквально в считанные годы, весьма показательна. И не только с ним.
Нынешний президент Сербии Томислав Николич тоже состоял в Сербской радикальной партии. Еще в 2007 году ушел в отставку с поста спикера парламента, когда в правительство вошли сторонники евроинтеграции. Теперь и Николич ратует за скорейшее присоединение к ЕС.
Конечно, ни о каком вступлении Сербии в мифический союз России и Беларуси не было и речи, даже когда началась военная акция НАТО, и на сербские города посыпались бомбы. В Кремле любят выдавать желаемое за действительное, потом искренне удивляясь, как это получилось, что вчерашние друзья, почти что братья, вдруг становятся чуть ли не врагами.
В Сербии никогда не искали какого-то «особого пути». Вопрос – европейская страна Сербия или нет, даже не стоял. Конечно, европейская, какая же еще.
И отношения официального Белграда с официальной Москвой зачастую были очень даже натянутыми. Югославия при Тито в Советском Союзе хотя и считалась социалистической страной, для поездок туда советским гражданам требовалось доказать свою лояльность, побывать сначала в Болгарии или ГДР. В те времена гражданам самой Югославии даже для поездок в США не требовалось никакого особого разрешения.
Позднее, оказавшись под санкциями, сербы на какое-то время совершенно искренне обиделись на Европу, недоумевая, с чего вдруг такая немилость. Теперь им впору обижаться уже на Россию, где Вучича и Николича на страницах некоторых изданий называют «политическими шизофрениками». Но уж если говорить о раздвоении личности, то никак не Вучича, пока, вроде бы, не замеченного среди владельцев недвижимости в британской столице или на Лазурном Берегу. Для осознания причин, по которым в отношении Сербии и отдельных персон вводились санкции, потребовались годы, но постепенно осознание пришло. Режим Милошевича давно в прошлом, обвиняемые в военных преступлениях постепенно перемещаются из Белграда в Гаагу.
Пройдет еще немало времени, прежде чем Сербия смирится с независимостью Косова, но рано или поздно и это произойдет.
Европейский выбор, на самом деле, это не выбор между Брюсселем и Москвой. Это выбор между естественным развитием общества и вчерашним днем, в котором были и диктаторы, почище Милошевича, и войны за территории, куда более кровавые. Причем были там, где теперь такое представить не просто трудно, но и вовсе невозможно.
