Исследование Всемирного банка показало, что в лечении рака груди у женщин Латвия сильно отстает от европейских стандартов. В нашей стране, особенно в региональных больницах, слишком высок процент проведения радикальной мастэктомии — удаления груди с последующим вырезанием лимфатических узлов, а в некоторых случаях и мышц. Это тяжелая операция, которая зачастую приводит женщин к инвалидности.
Процент радикальной мастэктомии весьма высок даже на первой и второй стадиях заболевания в региональных больницах — Лиепайской приморской больнице и Даугавпилсской. Европейский стандарт — 25% операций по радикальной мастэктомии на 75% других, более щадящих и эффективных видов лечения. В Латвии же в целом процентное соотношение составляет 40% на 60%. Это результат хирургической практики, складывавшейся у нас годами, считает хирург-онколог Рижской Восточной больницы Елена Тимофеева. Она называет эту практику порочной:
«Тебе ничего не надо. Никакого дополнительного исследования. И ты знаешь, что это радикально. В онкологии радикализм привествуется. И ты все сделал хорошо. Человек будет жить. Но качество жизни ты ему испоганил. Но, в принципе, ты сделал свое дело».
Международные исследователи приходят к выводу, что хирург для поддержания необходимой квалификации должен делать не менее 50 операций по мастэктомии в год. Однако у нас в стране только 14 из 73 хирургов соответствуют необходимому критерию. 81% хирургов — не соответствует. При этом у тех, кто мало оперирует, выше процент повторных обращений пациентов и смертности после операции.
По словам Елены Тимофеевой, хирургу, который сейчас занимается раком молочной железы, нужно быть больше организатором, нежели просто человеком со скальпелем. Он должен сохранить женщине не только жизнь, но и красоту. При том что все необходимое оборудование, как говорят, есть в распоряжении у больниц.
«Если все есть, а люди не делают, то это неприлично! Надо иметь какое-то объяснение. То, что теперь эта операция считается прошлым веком, и ее нельзя делать. Это преступление. Мастэктомия — это преступление. Нельзя делать такие операции, если ты можешь их не делать», — говорит Тимофеева.
Однако есть латвийские особенности, которые в исследовании не учитываются. Это бедность сельского населения. Особенно одиноких, пожилых женщин, признаёт президент Латвийской ассоциации онкологов Янис Эглитис:
«Во многом это решение самой больной. Потому что у нас есть более пожилые женщины с этой проблемой. Практически всегда после операции, если сохраняется молочная железа, надо проходить курс лучевой терапии. И особенно жительницы сельской местности не хотят возвращаться на лучевую терапию, которая занимает месяц. Они предпочитают удаление всей молочной железы».
Ирина Янума — руководитель Латвийского общества волонтеров Vita. Оно объединяет женщин, болеющих или переболевших раком груди. Ирина Янума сама перенесла операцию мастэктомии и считает, что хирургов нельзя ни в чем винить. Женщина принимает окончательное решение сама:
«Не надо забывать, что, прежде чем любой хирург прикоснется скальпелем к груди женщины, он должен получить от нее письменное разрешение и согласие на то, какого вида операция будет проведена. Только если она подпишется, тогда и будет ампутирована грудь».
Представители региональных больниц встретили исследование в штыки.
«С этим исследованием скоро все с ума сойдут! Психушки будут переполнены. Почему я должна отвечать на бумаги, которые написаны на английском языке?» — возмутилась Анна Крылова, хирург-онколог Лиепайской приморской больницы.
Журналисты отправили в Лиепайскую больницу исследование на латышском языке, со списком своих вопросов. Анна Крылова написала им, что больница проводит такие операции с 1955 года. За последние 10 лет наблюдается нулевая смертность. Каждый диагноз рассматривает консилиум врачей, с подтверждением лаборатории. В больнице работают высококвалифицированные хирурги со всеми необходимыми сертификатами.
Однако ответа на главный вопрос: почему же в больнице столь высок процент операций по радикальной мастэктомии, — в редакции «Личного дела» так и не получили. И достучаться до онкохирургов Даугавпилсской больницы «Личному делу» в течение этой недели так и не удалось. Они все время заняты, оперируют.
Исследование Всемирного банка по радикальной мастэктомии дало свой результат. В Министерстве здравоохранения все же задумались, как дальше лечить эту болезнь и особенно — какой применить алгоритм для оплаты труда специалистов, которые будут заниматься этой проблемой, рассказала Эгита Поле, представитель Минздрава:
«Мы нашли деньги уже с 1 октября, чтобы внедрить эту систему. И дополнительно оплачивать все исследования, которые в рамках этой программы. Там конкретный Z-код: подозрение на заболевание онкологической болезнью. То есть пациент идет на дополнительные деньги, и там очереди рассосутся».
В министерстве также верят, что это исследование — беспристрастный взгляд на нашу медицину со стороны. Чтобы никто не мог сказать, что оно было ангажировано и сделано в интересах какой-то местной группы лиц.
