После тяжелого инсульта взрослые тоже часто превращаются в младенцев, которым нужно учиться заново самостоятельно ходить, садиться и вставать, пользоваться различными предметами и — говорить.
Я сама до определенного времени и не подозревала, насколько важен для людей после инсульта логопед. Если бы лично не видела результаты занятий с людьми, у которых изначально было нарушено глотание (как правило, поставлен назогастральный зонд) и отсутствовала речь, могла бы и не поверить. Другое дело, что это очень длительный процесс — восстановление нормальной работы ослабленных мышц языка, челюсти, губ и глотки, не говоря уже о речи.
В идеальном мире логопед, как и другие специалисты по реабилитации, должен подключаться как можно раньше. Во-первых, больше шансов восстановить саму речь, во-вторых, он поможет родным или ухаживающему персоналу найти другие способы общения с человеком и помочь ему жить с лучшим качеством.
Сами родственники или персонал в большинстве случаев вряд ли справятся с задачей. Главное вначале — поставить правильный логопедический диагноз, то есть понять, как именно у человека нарушена речь, с чем предстоит работать. Видела, как сын написал маме после инсульта алфавит и очень недоумевал — ну как так, она не может прочитать слово «мама» и не может назвать буквы. А это естественно —
мама не понимала, что написано или не могла вспомнить буквы. При этом еще и очень нервничала, что не может выполнить задание.
После этого к работе подключилась логопед, естественно, поняла, с чем именно ей предстоит работать, и какие упражнения и способы альтернативной коммуникации подбирать. В итоге сейчас уже пациентка четко повторяет очень многие слова, распознает по картинкам предметы, осмысленно смотрит телевизор, сопереживая происходящему на экране, и способна позвать на помощь. Работа еще предстоит долгая, но результат потрясающий — от человека, который просто мычал, к человеку, с которым можно осмысленно контактировать и многое понять из того, что ему нужно.
Одним словом, логопед (как и физио-, и эрготерапевт) — крайне важный специалист в реабилитации человека после инсульта, в возвращении его к нормальной или хотя бы просто к более качественной жизни. Только вот с доступностью логопедов по госпрограмме у нас беда. Что получается на практике? Лечить сам инсульт сегодня мы научились неплохо, доступны современные технологии и медикаменты. Эта помощь неотложная и оплачивается государством. Пока человек лежит в больнице (а это сегодня не очень долго), к нему приходят и специалисты по реабилитации, в их числе, как правило, и логопед. Но после выписки с домашними визитами будет проблема. После инсульта даются направления на 60 дней первичной реабилитации. Но
родственники или тот, кто ухаживает за больным, должны будут сами искать специалиста, который придет на дом. А квот практически нет. Специалистов, которые ходят с домашними визитами, очень мало даже в Риге, я уж не говорю про регионы.
Кто-то договаривается о платных услугах — те, кто может себе их позволить. У тех, кто не может, перспектива печальная.
По большому счету, можно сказать: у нас в государстве недоступна реабилитация, критически необходимая в первые 3-6 месяцев. Перенесших инсульт людей мы фактически вычеркиваем из списка потенциально полезных членов общества, бросаем на произвол судьбы или на руки родственников, которым сами требуются силы, помощь и огромные деньги.
Если бы людям после инсульта, после выписки из больницы, была доступна реабилитация хотя бы на два месяца в стационаре, картина была бы другой. А так получается, что сначала
государство вкладывает огромные средства в спасение и лечение пациента. Потом лишает его реабилитации — и списывает эти деньги в убыток. Вместе с человеком.
