На заседании комиссии оценили итоги работы Службы финансовой разведки за прошлый год и выслушали планы на будущее.
«Если 2018 год мы завершили почти с 200 сообщениями, отправленными в правоохранительные учреждения — они обозначаются как сообщения в компетентные учреждения — а заморожены были средства на 101,5 млн евро, то прошлый год мы закончили с 440 сообщениями в компетентные учреждения и 430 млн замороженных, возможно, преступных средств. Чтобы уменьшить непонимание и уточнить, чем именно занимается Служба финансовой разведки, надо отметить, что в 2020 году Служба получила почти 5000 сообщений о подозрительных сделках от субъектов закона. В большинстве своем — от банков, значительно меньше — от операторов электронных и платежных систем и других субъектов. Из этих 4833 сообщений мы почти 4313, или почти 90%, направили на углубленную проверку. Для сравнения: когда я только возглавила службу, на дополнительную проверку отправлялись примерно 20% сообщений», — рассказала руководитель Службы Илзе Знотиня.
Дискуссия на заседании комиссии развернулась вокруг побочных эффектов, присущих борьбе с отмыванием денег — уход бизнеса за границу, массовое закрытие счетов, в том числе физическим лицам, жителям страны, отток капиталов. В публичном пространстве прозвучали даже мнения, что активные действия Службы финансовой разведки являются своего рода «финансовом террором» на латвийском рынке капитала.
Насколько это так, прокомментировала депутат Сейма, член бюджетно-финансовой комиссии Любовь Швецова (не принадлежит к фракции):
«Как правильно во время заседания отметил господин [Вячеслав] Домбровский (не принадлежит к фракции — прим.ред.), финансовая разведка выполнила геополитический заказ, истинным смыслом которого было проведение определенных мероприятий для зачистки пространства. В результате игроки, которые являются представителями иных финансовых структур и других стран, получили более выгодные условия для своей деятельности, для своего бизнеса.
Является или не является это «террором»? Наверное, для мамочки, которой счет не открыли, это террор. Микропредприятие, которое открыло счет в Литве с использованием какой-либо платежной платформы, наверное, воспринимает это как террор. Но для больших игроков, которые пришли в латвийский финансовый сектор, это не террор, это расчистка пространства, скажем так. Я бы тоже не хотела, чтобы Латвия была центром для вливания или использования финансовой систем для отмывания денег организованной преступности, торговли наркотиками, людьми, оружием. И в этом отношении, если финансовая разведка проводит все необходимые мероприятия, чтобы не допустить, предотвратить именно эти направления, то этот террор является вполне оправданным и обоснованным. Но террор против малого сектора экономики, против малых и средних предприятий — это необоснованный террор».
Как уже писал Rus.lsm.lv, усиленное внимание проблема отмывки нелегальных капиталов в Латвии стала привлекать к себе после резонансного закрытия банка ABLV с подачи американской службы по борьбе с «прачками» FinCEN и с согласия европейских надзорных учреждений. Банк упрекали в отмывке нерезидентских капиталов. Акционерам, впрочем, разрешили провести самоликвидацию кредитного учреждения.
Чтобы укрепить борьбу с отмывкой незаконно приобретенных средств, впервые за 20 лет был проведен конкурс на должность главы Контрольной службы. Ведомство, кроме того, стало более независимым: его вывели из-под эгиды генпрокурора.
Как уже писал Rus.lsm.lv, в конкурсе победила присяжный адвокат, представитель Латвии в Совете иностранных инвесторов Илзе Знотиня. Она заявила, чтоб будет настаивать на увеличении финансирования, предназначенного для ее учреждения.
