«Рыба по ленте приходит сюда уже сваренной. Задача девочек — вынуть кости, лишние части и остатки кожи, то есть подготовить рыбное филе к упаковке. При этом параллельно все время надо следить, чтобы не взять слишком много, не выбросить слишком много, потому что вес очень важен», — рассказала Йоланта Гаудиша, представитель компании Karavella.
У завода Kaija в Вецмилгрависе длинная история, здание огромно, инфраструктура постепенно развивается — то, что раньше было ручным трудом, теперь делают машины. Правда, на предприятии все еще много вакансий, но люди на постоянную работу не приходят.
На одной из линий пара женщин после термической обработки рыбы отделяет филе. Белые халаты, шапочки — ножом действуют невероятно быстро. Видно, что работа непростая, требует концентрации, кроме того, приходится стоять — и привыкнуть к запаху рыбы.
«Здесь девочки взвешивают и упаковывают готовую рыбу в коробки и ставят на линию. Перед каждой девочкой — счетчик, который показывает количество упакованного, а дальше по линии — на конечную упаковку. Тут тоже работают посменно, но одной работнице нужно проработать восемь часов. Одна смена работает с 7 утра до 15.30, вторая — с полчетвертого до примерно полуночи. Конечно, во время смены у работников есть перерыв на обед, возможность посетить удобства и выпить воды, потому что в производственные помещения ничего нельзя принести», — добавила Гаудиша.
Сильнее всего нехватку рабочих рук ощущают на этапе разморозки, поскольку это скорее мужская работа — приходится носить тяжести. В другом цеху идет процесс традиционного копчения — работники на линии посыпают пряностями рыбное филе перед копчением и нанизывают шпроты на палочки. Во всем большом помещении ощущается сырость, но температура не неприятно низкая.
Гунда Вейспале, мастер линии, где готовят скумбрию, работает уже пять лет. «Конечно, работа нелегкая. Нам нужно руками работать быстро, эффективно, стоять на ногах. Есть люди, которые ищут легкую работу и деньги, но, мне кажется, так не бывает: у каждой работы есть свои минусы, и на нашей работе они есть. Но, если человеку важно заработать себе на хлеб и остаться в Латвии, он будет искать работу и придет работать. Главное — выдержать начало, потому что потом привыкаешь и появляется рутина, как везде», — рассказала Вейспале.
Таким трудом теоретически может заниматься любой из нынешних безработных латвийцев, но опыт предприятия свидетельствует — часть людей через некоторое время уходит.
Андрис Бите, глава предприятия, указал, что проблема кадров стала актуальной уже давно. «В Karavella в данный момент в общей сложности 250 работников. Около 30-40% — те, кто все время меняется, остальные — ядро, с которым работаем годами. В свою очередь, в «изменяющейся» части мы боремся за мотивацию человека вообще работать, а также за качество работы, точность, скорость и рабочую дисциплину. При этом еще 20% сотрудников физически не хватает для выполнения уже имеющихся заказов», — не скрывает Бите.
На рыбоперерабатывающем предприятии полтора года назад заморозили план инвестиций. Есть деньги на создание двух новых современных линий, которые могли бы обойтись в восемь млн евро и позволить производить больший объем для экспорта на рынки Германии и США. Однако и при развитии технологий нельзя обойтись без рабочих рук — потребуется нанять 80 человек.
На вопрос, не мешают ли привлекать людей условия труда и зарплата, Бите ответил: для имеющихся вакансий зарплата — даже на уровне среднелатвийской до уплаты налогов.
«Говоря о части простейшего производства, где нужна известная ловкость рук, средняя зарплата у нас в цеху для обработчиков рыбы в прошлом году была 930 евро (брутто). У нас все на разработке — по силам самого работника и по произведенному объему. Эти цифры в среднем по производству, это значит, что у кого-то больше, у кого-то меньше, и отличается в зависимости от рабочей линии. Однако с точки зрения квалификации — это неквалифицированная рабочая сила, и думаю — эта зарплата соответствует, в рыбообработке у нас ни у кого нет минимальной зарплаты», — добавил Бите.
В Латвии в 2017 году было зарегистрировано 85,4 тыс. безработных, что составляет 8,7% общего числа экономически активных жителей, свидетельствуют данные Центрального статистического управления (ЦСУ). По сравнению с 2016 годом уровень безработицы снизился на 0,9 процентного пункта. Безработица среди женщин составила 7,7%, среди мужчин – 9,8%, указывает агентства LETA.
Хотя статистические данные показывают, что в Латвии средний уровень зарегистрированной безработицы составляет около 8%, в реальности безработицы «практически нет», заявил в интервью Latvijas Radio ассоциированный профессор Рижской высшей школы экономики Арнис Саука.
Данные Министерства благосостояния опровергают это резонансное утверждение. Пока работодатели сетуют на дефицит квалифицированных сотрудников, в отдельных регионах Латвии уровень безработицы уверенно переваливает за 20%. И есть еще «люфт» между числом официально безработных и числом тех, кто остался без работы, но не пошел в Госагентство занятости. Эти люди – неиспользованный резерв на рынке труда.
Перечень профессий, в которых в Латвии наблюдается острая нехватка специалистов и представители которых могут быть приглашены на работу в нашей стране на льготных условиях, 20 февраля утвержден правительством.
Союз свободных профсоюзов выражает опасения в связи с тем, что требование по размеру зарплаты гласит «средняя по стране», а не «средняя по отрасли». Это может ущемить интересы местных работников в высокооплачиваемых отраслях, например в IT. В ноябре прошлого года зарплата по отрасли составляла в среднем 2278 евро в месяц – а новые правила разрешают приглашать иностранцев и платить им только 1129 евро. Нет гарантий, что не появится демпинга зарплат, поясняет глава организации Эгил Балдзенс.
Ранее профсоюз работников образования и науки уже выражал свое беспокойство по поводу включения в этот список ученых. Ведь приезжему специалисту будут платить не ниже 859 евро в месяц (среднюю по стране зарплату плюс коэффициент), а заработок латвийского научного сотрудника, рассчитанный по всем формулам, порой не превышает 700. «Это дискриминирующее условие, на наш взгляд», - говорит глава профсоюза Инга Ванага.
Некоторое время назад из списка исключили медиков, поскольку профсоюз работников здравоохранения и социальной опеки указал, что дефицит рабочих рук в отрасли вызван исключительно недостаточным ее финансированием в течение многих лет подряд.
