Речь идет, как правило, об «ошибках молодости», таких, например, как езда за рулём в пьяном виде или мелкая кража из супермаркета, мошенничество или подделка документов. Должны ли подобные преступления (полностью осознанные и искупленные) быть причинами для запрета на работу в школе?
Закон об образовании гласит, что лицо, осужденное за совершение умышленного уголовного преступления, не может работать учителем, за исключением случаев, когда после погашения или снятия судимости комиссия Госслужба качества образования (IKVD) устанавливает, что человек может работать в школе и это не наносит ущерба интересам учащихся.
В свою очередь, Закон о защите прав ребенка гласит, что, независимо от погашения или снятия судимости, в образовательных учреждениях не могут работать лица, осужденные за преступления против нравственности и половой неприкосновенности, связанные с насилием или угрозой насилия.
И, хотя в Латвии ощущается острая нехватка педагогов, многие директора школ не готовы принять в свой коллектив учителя с темным пятном в биографии.
Вот мнение заместителя директора средней школы Draudzīgā aicinājuma Ивара Шкинча: «Учитель должен быть не то чтобы кристально чистым человеком, то все-таки примером для окружающих.
Если человек подвергся наказанию, связанному с уголовной ответственностью, особенно за тяжелые преступления, то в школе он быть не может, это совершенно исключено.
Допускаю, что из всех, кого допустили к работе в школе, нет тех, чье преступление было бы связано с нарушением прав ребенка. Но все-таки если у нас с образованием все настолько плохо, что в школу надо брать осужденных, — это плохой знак».
А вот директор средней школы Zinātņu Виталий Азаревич считает, что каждый подобный случай нужно рассматривать отдельно: «Если преступление было связано с детьми — однозначно нет, и там никакого срока давности не должно быть. Но если речь идет о финансовых или каких-то других преступлениях, особенно если они совершены в 18-летнем возрасте, когда человек даже еще не окончил вуз, то, я думаю, такой случай в индивидуальном порядке можно рассматривать. При той нехватке педагогов, которая сегодня есть в Латвии, я считаю, что это возможно».
В настоящее время учителей с криминальным прошлым в школах Zinātņu и Draudzīgā aicinājuma нет. А вот в Бикерниекской основной школе такой учитель есть. Как отмечает директор этого учебного заведения Алексей Мацкевич, каждый случай нужно рассматривать в индивидуальном порядке. «На мой взгляд,
у каждого человека должен быть шанс. Если проступок был совершён неосознанно или, попросту говоря, по глупости, то я не вижу никаких препятствий для того, чтобы человек мог продолжать работать в образовательном учреждении»,
— сказал он.
Следует ли родителям знать о том, кто преподаёт их детям и какое у него прошлое? В этом вопросе мнения собеседников Латгальской студии также разделились. Ивар Шкинч и Алексей Мацкевич не видят ничего плохого в доступности такой информации. А вот господин Азаревич в этом вопросе более категоричен: он считает, что родителям такая информация ни к чему — главное, чтобы об этом знала администрация школы.
