Из истории Лиепаи: Начало 1920-х, великое переселение народов

Обратите внимание: материал опубликован 3 года назад

Портовый город был тогда и конечной целью путешествия, но чаще всего — транзитным пунктом на пути множества людских потоков, которые двигались в разных направлениях. Горожане возвращались в Лиепаю после эвакуации и фронтов, это был последний латвийский порт для тех, кто эмигрировал на запад, и первый — для тех, кто оттуда возвращался, чтобы дальше отправиться в Советскую Россию.

«После Первой мировой войны и последующих событий — революций, освободительных войн и так далее — страшно, что творилось! Одни государства исчезли, появились другие. Людские потоки текли в самых разных направлениях. Кто-то был с паспортом, кто-то — без. В 1922-м появились нансеновские паспорта для лиц без гражданства, многие с ними даже и после Второй мировой жили. Многие пытаются уехать из Советской России через Латвию. Бывшие белогвардейцы в том числе. Но основной их поток уходит через Черное море, Крым, Румынию. Латвию транзитом используют те, кто служил в западных белых армиях. Часть из них — у кого были здесь когда-то имения или остались друзья — осела в Латвии и Эстонии, у нас они чаще начинали новую жизнь в Риге и Латгалии», — начал рассказ историк Юрис Ракис.

«Либава, 15 сентября. Вчера утромъ прибылъ пароходъ съ бѣженцами изъ Архангельска. 800 пассажировъ высадились на берегъ. Остальные 1900 прибудутъ въ Ригу»,

— пишет 16 сентября 1919 года газета «Сегодня» под заголовком «Прибытіе бѣженцевъ». На следующий день та же газета в заметке «Бѣженцы изъ Архангельска» сообщает:

«Вчера въ 3 часа дня въ Ригу прибылъ англійскій пароходъ Wilochra съ бѣженцами изъ Архангельска. Часть бѣженцевъ была оставлена въ Лондонѣ, Штетинѣ и Либавѣ. Въ Ригу же были доставлены только уроженцы Прибалтики въ количествѣ 745 чел. Послѣ провѣрки документовъ бѣженцы были выпущены на берегъ».

Неясно, это тот же пароход, о котором газета писала накануне, или другой — числа не совпадают. Но ясно, что далеко не единственный: поток беженцев из Архангельска был немалым. «В Лиепаю прибывали, потому что это первый доступный порт на пути оттуда. Предок одного нашего лиепайчанина тоже приехал на одном из этих пароходов. Его потомок мне рассказывал, что дед служил в Либавской крепости, был одним из тех немногих, кто здесь остался. Когда началась Первая мировая, уехали всей семьей в Россию, нахлебались там советских порядков, стало невмоготу. И где-то году в 1919-20-м подумали, что жили-то они когда-то на территории нынешней Латвии, значит, латвийцы. Оформили документы и вернулись», — рассказал Юрис одну из многих подобных историй вековой давности.

В самом начале 1920-х чудом сумела вырваться из Петрограда и приехать в Лиепаю Ольга Корсакевич, вдова одного из строителей Каросты, Порта Александра III, инженера-полковника Николая Корсакевича. «Оказалась она здесь без всяких средств к существованию, даже газеты об этом писали. Ночевала чуть ли не в подвалах, искала бывших подруг, но те, кто остались, сами жили очень бедно и помочь ей не могли. Умерла она в Лиепае в 1930-х, буквально в нищете», — рассказал Юрис Ракис.

В начале апреля 1920 года газета Latgalits сообщает о возвращении на родину уже второго транспорта с латышами из глубин России: Utrajs latwišu transports 623 cylw. izbraucia nu Sibirijas (Wladiwostoka) uz dzimtini 23 marta. Wairokums karaweiri. Beglus wad franču kuģi. (Второй латышский транспорт, 623 чел., вышел из Сибири (Владивостока) на родину 23 марта. Большинство — солдаты. Беженцев везут французские суда.)

А 18 мая 1920-го газета Brīvais Latvis под заголовком «Первые шаги по реэвакуации латышских беженцев» приводит данные, кто, откуда и сколько хочет вернуться домой. Упоминается, в частности, что «в Сибири, на Урале, Южной России, Кавказе, Советской России и других местах находится примерно 700-800 тысяч латышских беженцев и колонистов, из которых 75%, то есть 25% от всех [предвоенных] жителей Латвии, хотят вернуться на родину». Здесь же сообщается и о военнопленных в разных странах — так, в Германии их полторы тысячи. На возвращение домой всех беженцев, колонистов и пленных потребуются сотни миллионов рублей. «Министерство иностранных дел для начала запросило из бюджета 2003400 рублей», — сообщает газета.

«Из наших летом 1920-го года возвращается знаменитый Троицкий полк, который вместе с белыми воевал на Дальнем Востоке, в него вошли бывшие латышские стрелки, колонисты и беженцы. От Владивостока получилось почти кругосветное путешествие. Пришвартовались в Лиепае для торжественного приветствия и через пару дней отправились в Ригу. Там полк с почестями встречало высшее руководство страны.

Всего прибыло больше тысячи человек, не только военные, но и члены их семей и немного гражданских. Затем полк переименовали в Латвийский стрелковый (Троицкий) полк (Latvijas strēlnieku (Troickas) pulks) и задействовали в охране государственной границы. Позже его включили в состав 10-го Айзпутского пехотного полка. Некоторые из участников тех событий в воспоминаниях писали, что в Сибири к ним постоянно цеплялась ненужная им слава красных латышских стрелков. Есть и другой интересный факт в этих воспоминаниях — в самом начале всей этой эпопеи кто-то прослышал, что армейским корпусом у Колчака командует генерал-лейтенант Рудольф Бангерский. Обратились к нему за помощью, но тот не признавался, что он латыш, не хотел даже и принимать парней из Троицкого полка, и никакой помощи они от него не дождались. Недаром, когда Бангерский вернулся в Латвию, то его чин не признали и в Латвийскую армию зачислили только полковником», — рассказал Юрис Ракис.

И добавил, что

русские военнопленные стали возвращаться через Лиепаю уже в 1919-м, даже целыми кораблями из Германии. Многие были больны тифом и другими болезнями.

Здесь они отбывали карантин и отправлялись в Россию.

В апреле 1921 года газета Kopdarbība приводит статистику: «В 1920 году в Латвию вернулись в общей сложности 86 569 беженцев и 10 498 военнопленных и 50 красноармейцев, а из Латвии в Россию выехали 2143 эмигранта и 2861 беженец и 1140 беженцев в Литву. В январе и феврале этого года в Латвию вернулись 10483 беженца, 117 военнопленных и 1171 красноармеец».

С возвращением в Россию были сложности — в мае 1920-го газета «Сегодня» писала, что нет никакой ясности о времени отправки следующего эшелона, а ведь многие успели уволиться, теперь голодают и спят в ночлежках. Через неделю газета сообщила, что эшелон в Советскую Россию будет отправлен 4 июня. «Уѣзжающимъ необходимо собраться къ 1 часу дня на вокзалѣ Рига I. По постановленію отдѣла,

уѣзжающимъ разрѣшается съ собой взять слѣдующее: 10 фунтовъ муки или хлѣба, 3 фун. масла, сала или мяса, 3 фун. крупы, 20 фун. картофеля, 2 комплекта одежды, бѣлья и обуви. Денегъ можно вывезти: 2 тысячи царскихъ и 4000 думскихъ или керенокъ. Изъ золотыхъ вещей — 1 золотые часы и 1 золотое кольцо. Письма запрещается везти съ собой.

Запись въ эшелонъ уже прекращена, всего въ Риге записалось 344 чел. Къ этой группѣ примкнутъ еще бѣженцы изъ Либавы, Двинска, Рѣжицы и Люцина. Всего, приблизительно, уѣдетъ около 600 человѣкъ». 

Но уже через год ситуация изменилась. В августе 1921 года «Сегодня» пишет: «Намъ сообщаютъ, что со времени отправки эшелоновъ въ Совѣтскую Россію, изъ Латвіи въ Россію выѣхало во всѣхъ 18 эшелонахъ свыше 3000 чел. 19-ый эшелонъ выѣзжаетъ въ августѣ. Хотя запись открыта уже давно (въ іюлѣ эшелона не было), но записалось лишь нѣсколько человѣкъ. Повидимому, вѣсти о голодѣ, холерѣ, чумѣ и тифѣ въ Сов. Россіи возымѣли свое дѣйствіе, и охотниковъ поѣхать на голодный и холерный фронты больше не находится». 

Те, кто хотел начать новую жизнь, стремились уехать в Новый свет. В начале XX века Русское Восточно-Азиатское Oбщество наладило регулярное пассажирское сообщение из Либавы в Нью-Йорк. В 1921 году датская материнская компания Det Ostasiatiske Kompagni возродила эту линию, по ней курсировали старые пароходы, получившие новые имена: Latvia (экс-«Россия»), Estonia (бывший «Царь»), Polonia (экс-«Курск») и Lituania (экс-«Царица»).

Эмигрантов было немало, хотя по сравнению с довоенными потоками — просто ручеек. Но в апреле 1921-го газета «Сегодня» писала, что городская управа Лиепаи собралась на заседание по вопросу дороговизны в городе: «Въ качѣстве одной изъ многихъ причинъ дороговизны указано было на закупки продуктовъ для пароходовъ и колосальныя закупки предметовъ продовольствія эмигрантами».

Многие старались уехать всеми правдами и неправдами. В сентябре 1923 года «Сегодня» замечает, что «въ послѣднее время

съ океанскихъ пароходовъ прямого сообщенія Либава — Нью-Iоркъ систематически дезертируетъ команда и прислуга по прибытіи въ Америку. Дезертируютъ по нѣсколько десятковъ человѣкъ сразу».

\Через несколько недель газета возвращается к этой теме: «За текущій годъ с пароходовъ Балтійско-Американской линіи, поддерживающихъ прямое сообщеніе между Либавой и Америкой, дезертировало въ Нью-Іоркѣ уже 322 служащихъ пароходовъ — изъ нихъ 257 латвійскихъ подданныхъ». 

«Многие моряки тогда так делали. Пробирались в Штаты, устраивались работать на другие корабли и полжизни мотались по разным морям-океанам. Морякам тогда было чуть проще, чем другим, тогда в ходу была книжка моряка, запись в ней о приеме на работу была сродни договору», — добавляет Юрис Ракис.

Лиепайский историк Юрис Крикис в своей книге Liepāja. Osta gadsimtu griežos пишет, что морским путем на родину вернулись многие беженцы военного времени, латышские стрелки, воевавшие и у белых, и у красных, моряки... 20 марта 1920 года газета Kurzemes Vārds сообщала, что накануне из Копенгагена прибыл английский транспорт со 130 военнопленными, среди которых было много латышей. Многие хотели вернуться домой, и в ноябре 1920-го та же газета писала, что вернувшиеся из Америки эмигранты рассказывают, что около ста тысяч переселенцев уехали на родину — в Россию, Польшу, Латвию, Литву.

«Возвращались и те, кто уехал в Америку на волне революции 1905 года — одни, чтобы избежать преследований царского правительства, другие на заработки. А тут сбылись мечты, и они стали возвращаться в свое государство.

Их на рейде встречали с цветами. Часть из них поехала дальше, в Советскую Россию, где и сгинула... Литовцы тоже возвращались через Лиепайский порт, напрямую в Литву морем было не попасть. Они сходили на берег в Лиепае и дальше добирались домой по железной дороге через Приекуле и Мажейкяй», — отметил Юрис Ракис.

Через Лиепаю в Америку уезжали меннониты. «Въ субботу 

Либаву оставили 137 эмигрантовъ на пароходѣ “Baltanik”, слѣдующихъ черезъ Лондонъ въ Канаду. Среди нихъ было много украинскихъ менонитовъ»,

— сообщает газета «Сегодня» в октябре 1923 года. По данным Юриса Крикиса, в 1923-25 гг. был буквально «исход» меннонитов. За это время уехали примерно 15 тысяч членов этого религиозного течения меннонитов с Украины и 25 тысяч их единоверцев из России.

Юрис Ракис добавляет, что в 1920-х через Лиепаю в Новый Свет уезжали и многие баптисты, а также староверы. Путь они держали в Бразилию, и немало латышей и латвийцев других национальностей там неплохо устроилось, став фермерами.

«Разные баптистские проповедники обрели тогда в Лиепае большую популярность. Один из них заявил своей пастве — так и так, будете верить, и в один из дней явится господь и возьмет вас на небеса. И назвал день и час. Мол, в это время надо идти на мост, откроются врата небесные и всех вас возьмут прямиком в рай. Одурманенные этими сказками члены секты обрядились в белые балахоны, кое-кто и имущество успел распродать, пришли на мост, руки воздели к небу и стоят. Поглазеть на них собралась огромная толпа. Час настал и... небеса не разверзлись. Пару часов они так стояли, зеваки уже вовсю веселились. И полиция подоспела, мол, что за непорядки. Долго потом это неудавшееся вознесение было в городе темой для пересудов. А чудотворец этот сгинул», — рассказал Юрис Ракис.

Из Латвии уезжали в Африку, Палестину, Австралию... Юрис Крикис упоминает, что только в 1920-м через Лиепаю уехали 10650 человек, в том числе 8000 евреев.

Многие эмигранты из Советской России вынуждены были задерживаться в Латвии. Газета «Сегодня» в начале 1924 года писала, что в Лиепаю прибыл чиновник по особым поручениям «для осмотра эмигрантскихъ домовъ Либавы и 

разрѣшенія вопроса объ оставшихся въ Латвіи эмигрантахъ изъ Сов. Россіи, которые не были приняты за переполненіемъ квоты въ Соедин. Штаты и не желаютъ возвращаться въ Россію,

одновременно не имѣя средствъ къ проживанію». Несколько недель спустя та же газета расскажет, что в Лиепае и Данциге таких застрявших еврейских эмигрантов разные комитеты помощи устраивают учениками в мастерские.

Газета «Вечернее время» в марте 1924-го пишет: «Въ Латвіи въ настоящее время находится 1050 эмигрантовъ изъ Сов. Россіи. Изъ нихъ 700 человѣкъ находятся въ Либавѣ и 350 человѣкъ—въ Ригѣ. 

Эмигранты продолжаютъ въ небольшомъ количествѣ отбывать изъ Латвіи, уѣзжая въ Гамбургъ, Ливерпуль, Шербургъ и другіе заграничные портовые города». 

С потоком эмигрантов из Америки и других стран в Советскую Россию дело обстояло интересно. Их было немало. Так, в апреле 1921 года Liepājas Avīze писала, что из Лиепаи через Ригу и далее в Советскую Россию отправился целый поезд, в котором ехали 600 российских эмигрантов, прибывших за последние дни из Америки.

В мае того же года Liepājas Avīze рассказывает, что несколько эмигрантов из Америки, поначалу намеревавшиеся ехать дальше в Россию, передумали, и «не желая ехать в хваленый большевистский рай», пытаются нелегально остаться в Лиепае. Полиция их задержала и каждому из них грозит штраф в 5000 рублей или три месяца тюрьмы за пребывание в Латвии без разрешения.

Но советские агитаторы работали очень неплохо. Многие люди возвращались в давно покинутую Россию на волне коммунистической пропаганды.

«Пароходное сообщеніе Либава—Рига— Петроградъ. Вчера пароходнымъ обществомъ Austra былъ отправленъ въ Петроградъ первый пароходъ Austra. Для перваго рейса были взяты 60 русскихъ реэмигрантовъ, только что прибывшихъ изъ Америки въ Либаву», — пишет в июне 1923 года «Сегодня». 

Поток переселенцев в СССР не иссяк и позже, латвийские газеты пишут об этом, не скрывая скепсиса и — сочувствия к очередным жертвам. В июне 1931-го «Сегодня» под заголовком «Легковѣрные не переводятся. И ихъ постигнетъ участь финскихъ реэмигрантовъ» пишет следующее: «Недавно уже сообщалось, что изъ Нью-Іорка въ Петербургъ направился большой пассажирскій пароходъ съ финскими реэмигрантами-коммунистами, которые тотчасъ же по прибытіи на территорію СССР подверглись основательной “чисткѣ”.

Не говоря уже о томъ, что у нихъ полноцѣнные доллары были обмѣнены на ничего не стоющіе бумажные червонцы, они лишились также части своихъ личныхъ вещей».

И вот теперь, продолжает газета, «большевицкимъ агитаторамъ» удалось заманить в СССР новую группу реэмигрантов, которые уехали в Америку задолго до Первой мировой. Эти люди прибыли из Нью-Йорка в Гамбург, затем по железной дороге в Ригу, где и пересели в советские вагоны.

«Отправившіеся въ “совѣтскій рай” уѣхали съ самыми лучшими надеждами, такъ какъ имъ въ Америкѣ разсказывали, что въ СССР ощущается недостатокъ квалифицированныхъ рабочихъ, будто тамъ спеціалистамъ платятъ жалованіе въ три раза большее, чѣмъ въ Сѣв.-Амер- Соед. Штатахъ. Эти 80 человѣкъ имѣли багажъ, занявшій цѣлый товарный вагонъ».

Газета Latvijas Kareivis в тот же день рассказывает об этом под заголовком: «Поверившие коммунистическим сказочкам».

Небольшой нюанс — Лиепайский порт уже не упоминается как пункт прибытия. Юрис Ракис поясняет: поток эмигрантов со временем уменьшился. Линия Лиепая-Нью-Йорк в 1930-м закрылась — невыгодно было заходить в Лиепаю за десятком человек, когда из Гамбурга можно было забрать полтысячи пассажиров.

  • Rus.Lsm.lv благодарит историка Юриса Ракиса за неоценимую помощь в подготовке материала и предоставленные уникальные фотографии.
Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное