КОНТЕКСТ
В течение почти 30 лет Лиепая была одним из главных центров, откуда эмигрировали жители Российской империи. Эмиграция через Лиепайский порт в конце XIX – начале XX вв. стала фактором, который способствовал развитию Лиепаи. Поток эмиграции через Лиепайскую гавань рос благодаря двум аспектам. Первым стало строительство Либавско-Роменской железнодорожной линии, которая соединила Либаву со всей железнодорожной сетью Российской империи. Вторым — развитие судоходных линий, соединивших Либавский порт с портами Европы — Бременом, Ростоком и другими, а с 1906-го года открылась и линия Лиепая-Нью-Йорк, позже добавился и канадский порт Галифакс.
На выставке «Лиепая-Галифакс-Нью-Йорк» в Лиепайском музее представлены уникальные предметы – например, билеты на пароходы. Через порт Либавы ежегодно эмигрировали десятки тысяч людей. Рекордным стал 1913 год, когда Лиепая стала перевалочным пунктом по дороге к лучшей жизни для более 70 тысяч человек. Для сравнения — в самой Либаве в то время жили 94 тысячи человек. Больше половины эмигрантов отправлялись в США, значительная часть – в Великобританию, остальные – в Германию и другие страны. Самым большим препятствием уже в США был санитарный кордон, тех, кто не смог его пройти, отправляли обратно, отрывая от семей, и они вынуждены были влачить нищенское существование. В Либаве эмигранты проводили около месяца. Специально для их размещения Российское Восточно-Азиатское пароходство в 1911 году построило «эмигрантские дома» на улице Флотес – здесь могли разместиться до 6-ти тысяч человек. Недавно последний из этих домов был снесен. Одно из немногих свидетельств того времени – красивейшее здание в югендстиле на проспекте Курмаяс, который для своих нужд построило Российское Восточно-Азиатское пароходство. Сейчас в нем располагается Курземский окружной суд.
Выставка «Лиепая-Галифакс-Нью-Йорк» открыта до 17 июля.
Десять докладов конференции и были посвящены разным аспектам разных волн эмиграции. Кристине Скривере из Цесисского музея истории и искусства изучила аспект освещения эмиграции через Лиепайский порт в немецкой прессе в 1906-1914 гг. Доктор истории, ассоциированный профессор факультета истории и философии ЛУ Эрик Екабсонс рассказал о возобновлении судоходного сообщения на линии Лиепая-Нью-Йорк-Лиепая в начале 20-х годов XX века. Доктор истории Ириса Приедите (Латвийский этнографический музей) взглядом этнографа окинула латышские дома и подворья латышей в... Бразилии конца XIX – начале XX вв. Магистр искусств Эдварда Шмите рассказала о дилемме, которая терзала латышских людей искусства в тот же период — вернуться на родину или остаться в России? Тяжелой странице истории Латвии был посвящен доклад доктора истории Улдиса Нейбургса (Музей оккупации) — о том, как люди на лодках и других не самых надежных плавсредствах в 1944-45-м покидали родину и бежали в Швецию, опасаясь, что приход советских войск не принесет им ничего хорошего. Магистр истории Мартиньш Весперис из Музея истории медицины Паула Страдиня поведал слушателям о судьбе лиепайских врачей в годы Второй мировой. Вот лишь один крошечный факт: после войны в Лиепае остались всего лишь четыре врача. Доклад Кристине Бекере из Латвийской академии наук назывался «В какую Латвию вернемся? Образ Латвии в изгнании». Рассказ был посвящен людям из разных волн эмиграции (поколения эмигрантов менялись каждые 10 лет), тому, какой они себе представляли родину вдали от нее (и о каком ее устройстве мечтали), а также непониманию между разными поколениями эмигрантов.
В целом, конференция получилась интересной, и директор Лиепайского музея Даце Каркла попросила докладчиков прислать свои рефераты, в надежде, что музей сможет изыскать средства и опубликовать все материалы конференции отдельным изданием.
Rus.lsm.lv поинтересовался мнением Кристине Бекере – в какую Латвию рассчитывает вернуться нынешнее поколение экономических эмигрантов? Или – вообще не вернутся? Прежде всего, К. Бекере отметила, что с научной точки зрения нынешнюю волну эмиграции не рассматривала, но информацией из СМИ она оперировать может: «Мне кажется, что большая часть из них обиделись на эту страну, на то, что все получилось не так хорошо, как хотелось, и они не собираются возвращаться. Поэтому я очень скептически смотрю на планы государства добиться какой-то масштабной реэмиграции. Очень много иллюзорных и маловероятных в ближайшем будущем событий должно произойти, чтобы это осуществилось». Есть и другие причины «невозврата», совершенно житейские. Многие эмигранты прошлых волн искренне тоскуют по родине, но обратно не спешат.
«Даже из того поколения, о котором я говорила — те, кто уехал [в конце и сразу] после Второй мировой, и из числа их детей, которые 50 лет ожидали вот этого чуда, очень мало из них вернулись. Одно дело — желание, другое — практические причины. Там уже семьи, работа, имущество. И как ты это все бросишь, если там всю жизнь прожил? А здесь они уже вроде как чужие. Главное — они уже неотвратимо чужие здесь по складу мышления», — поясняет Кристине Бекере. Она полагает, что большинство уехавших мы потеряли. Но добавляет: «Может, их дети начнут тосковать по Латвии. И мы не знаем, что через поколение будет здесь. Может, тут все поменяется к лучшему, и они вернутся?».
Доктор истории Эрик Екабсонс говорит, что каждая из волн эмиграций оказала влияние на дальнейшую судьбу Латвии, но больше всего – 1944-45 гг. «Тогда почти вся интеллигенция, те, кто еще уцелел, ушла на запад в страхе перед репрессиями — 90% врачей, 85% профессуры. После войны у нас в стране остался мизерный процент интеллигенции. Несомненно — все волны эмиграции трагичны. Каждая оставила свой след, самый ощутимый – с 1939-го до окончания войны. И эмиграция на восток в 1941-м году тоже имела значение».
Нынешнюю ситуацию профессор считает вполне естественной реакцией на падение Железного занавеса и открытие границ. И проводит параллели с потоком мигрантов из Восточной Германии в Западную. Э. Екабсонс полагает: если кто-то из нынешней волны экономических мигрантов и вернется, то мизерная часть — десятые доли процента.
И, разумеется, никто из специалистов не берется предположить, какие волны переселенцев прокатятся по Латвии в будущем – эмигрантов, иммигрантов, куда и откуда они будут направляться...
