ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Видеоматериал содержит сцены насилия, впечатлительным людям его смотреть не стоит.
В Латвии действует восемь пушных ферм, и большинство из них выращивает норку. Крупнейшие — фирма Gauja AB в Инчукалнсе с примерно 3 000 норок в начале этого года, LMGA в Салдусском крае (6 500 норок), Larix Silva в Добеле (около 7000), AG Fur в Гробиньском крае (22 000), фирма AG Fur (более 31 000). Самая большая ферма, Baltic Devon Mink, на 100 000 норок, находится в Иецавском крае. Там-то и был отснят видеоматриал, вызвавший новую волну дискуссий в обществе.
Что Латвия потеряла бы, если бы зверофермы закрылись? Несмотря на то, что этим бизнесом занимаются восемь предприятий, основная доля занятых там — иностранные работники.
Данные Службы госдоходов свидетельствуют, что в виде подоходного налога с населения от отраслевых предприятий в 2019 году получено 250 тысяч евро, а в прошлом году — 134 тысячи; подоходный налог с предприятий принес бюджету 1 800 евро в 2019-м и 2 900 в 2020-м. При этом доходы от НДС составили минус 358 тысяч и минус 487 тысяч соответственно.
«Как видим, поступления подоходного налога от этих налогоплательщиков в отчетные периоды негативные. То есть уплаченные ими налоги меньше налоговых возвратов»,
— прокомментировали эти данные в Службе госдоходов.
Американская норка в Латвии
Исторически в Латвии жили европейские норки — хищники из семейства куньих, достигающие 40 сантиметров в длину и килограммового веса. Этот вид в Латвии почти вымер, он вытесняется инвазивным: на его место пришла американская норка, которая прижилась в дикой природе Латвии в основном благодаря в результате побегов с пушных ферм.
«Американскую норку держат в неволе и используют в качестве пушного зверя. В Европу попала с Американского континента — иногда ее выпускали целенаправленно, но в основном в природу она попадала, сбегая с ферм, и стала диким животным»,
— рассказал ведущий научный работник латвийского государственного института лесоведения Silava Янис Озолиньш.
В дикой природе норки живут около десяти лет, и это очень универсальные животные.
«Они относятся к так называемой экологической группе амфибионтов. Это значит, что они могут очень долго находиться под водой, хорошо плавают. Ну, может, не так хорошо, как выдра. Люди порой путают эти два вида. Но выдра больше размером. Норки питаются рыбой, лягушками, которых ловят под водой. Хотя, конечно, большую часть времени норка проводит на суше», — говорит Я. Озолиньш.
Размножается норка весной.
«Думаю, численность американской норки точно не подсчитана, но она встречается практически по всей Латвии. Исторически возле мест, где были норковые фермы, популяции более крупные и более плотные. Известно, что первая такая дикая популяция американской норки образовалась в бассейне Гауи», — сообщил специалист.
Ассоциация: в Латвии растет спрос на меха
Мех норок многим очень нравится, потому что не боится воды. Люди давно охотились на них и других пушных зверей, но примерно в XIX веке поняли, что проще выращивать их самим. Первыми странами, где начал развиваться этот бизнес, стали США и Канада, позже звероводство пришло в Европу — сначала в Норвегию, где стали разводить чернобурую лисицу, затем появились норковые фермы в других страна Северной Европы.
После Второй мировой войны именно Европа стала крупнейшим регионом звероводства. Большие фермы были построены в Советском Союзе, в том числе и Латвии. Чернобурая лисица на шею, норковая или соболья шуба — для многих дам в советское время это была мечта и самый желанный подарок.
Представитель Латвийской ассоциации звероводов Сандра Вилциня сказала, что, по ее мнению, у отрасли очень хорошая перспектива. Она пояснила:
«Европа сейчас у нас движется зеленым курсом, то есть к политике устойчивости. А что может быть устойчивее натурального мехового изделия, которое разлагается в среде? В то же время мы все видим, что происходит с пластмассой и другими подобными вещами».
В основном весь мех экспортируется.
«95% всего того, что производится в Латвии, идет на международные аукционы. Аукционы есть в Копенгагене, есть в Хельсинки. Там у них на месте покупатели, есть брокеры, которые закупают для кого-то, есть переработчики. Там такая цепочка, которую отследить довольно трудно. Можно сказать, что очень большая часть идет в Китай. В Китае, может быть, более выгодные условия для дубления и шитья. Куда дальше идет конечный продукт, этого мы уже отследить не можем», — сообщила С. Вилциня.
При этом норковые шубы — товар не из дешевых. Например, стоимость самых недорогих длинных шуб у Gauja AB — около 2 500 евро, более дорогих — свыше 3 000 евро.
Инфекции не был поставлен заслон
Как прозвучало в эфире LTV, в случае пушных ферм говорить можно не только о жестокости к животным, но и легкомысленном отношении к рискам распространения Covid-19, которые на норковых фермах высоки.
Как уже сообщал Rus.lsm.lv, на предприятии Baltic Devon Mink весной была выявлена вспышка коронавируса среди животных, предположительно зараженных кем-то из персонала (среди работников также были зафиксированы случаи коронавируса.) За остальными зверофермами Латвии ПВС также ведет усиленное наблюдение, причем еще с ноября. Там все тесты на коронавирус до сих пор были негативными.
Почему именно норки восприимчивы к коронавирусу, ученым до конца еще не ясно, прозвучало ранее в эфире LTV. Очаги инфекции были констатированы в нескольких европейских странах: Италии, Греции, Нидерландах, Швеции, Польше, Литве, а в Дании после выявления связанной с норками мутации вируса было решено ликвидировать миллионы этих пушных зверьков. На фермах в Дании у норок был обнаружен коронавирус, и он передавался от животных к человеку, причем, по данным ВОЗ, это был мутировавший штамм SARS-CoV-2, присущий именно норкам — mink-associated variant strain). В ноябре прошлого года Кабмин решил запретить ввоз на территорию Латвии живых норок и их необработанных шкурок.
Но внутри отрасли в Латвии ничего не изменилось, прозвучало в телепередаче.
Как отметил работник фермы Baltic Devon Mink,
несмотря на то, что уже в феврале Covid-19 заболели сотрудники предприятия, никаких особых мер предосторожности здесь не ввели. Регулярные тесты на коронавирус не проводили, раз в два-три дня мерили температуру, маски почти никто не носил, хотя по принятым правительством правилам их должны были носить с декабря.
К тому же дезинфекционные маты, которые нужны для биозащиты — чтобы не занести заразу, появились слишком поздно, когда коронавирус уже затронул ферму.
Общественная организация Dzīvnieku brīvība в связи с этим решила пожаловаться в Продовольственно-ветеринарную службу и Министерство земледелия. 11 марта правительство приняло особые правила биобезопасности для норковых ферм, но на практике все осталось по-прежнему.
ПВС и Министерство земледелия на запрос LTV ответили, что во время Covid-19 внеочередные проверки не планируются, и нарушения констатировать трудно, потому что с появлением инспектора работники могут натянуть маски, продезинфицировать руки и обувь.
10 апреля появились первые сообщения, что Covid-19 констатировали у латвийских норок на ферме Baltic Devon Mink. В результате заболели около 80% животных на этой ферме. В Латвии таких радикальных шагов, как уничтожение норок, решили не предпринимать. Всего с начала года на Baltic Devon Mink умерли около 3 000 норок — с коронавирусом или без.
После вспышек инфекции на пушных фермах Нидерландов и Дании общество Dzīvnieku brīvība зимой пыталось добиться, чтобы весной норок хотя бы не размножали, но и эту инициативу Минземледелия оставило без внимания.
Представитель ПВС Р. Варна признает, что до того, как вся ферма оказалась заражена, в этом году внеочередных проверок не было:
«Вы хорошо знаете, какая ситуация с коронавирусом в стране, с заболеваемостью людей. И у наших работников он был, и до сих пор не все прошли вакцинацию. Работают в управлениях, в командах так, чтобы поменьше контактировать; все наши планы по проверкам пришлось уменьшить. В основном все происходит только на основании заявлений и жалоб».
«На самом деле у нас нет нормативного акта, на основании которого можно оштрафовать за отсутствие маски. Во-первых, работника без маски еще надо поймать. К сожалению, и в этой ситуации очень велика ответственность самого предприятия и работающих на нем: что они делают на ферме, в каком виде ходят там, дезинфицируют ли руки, носят ли маски».
Единственным механизмом удаленного действия стала договоренность с владельцами ферм, что с начала года они будут раз в неделю присылать в лабораторию BIOR по одному мертвому животному. Так и выявили коронавирус у норок — пока только на ферме Baltic Devon Mink.
Мнение владельца фермы
Владелец Baltic Devon Mink Боб ван Ансем приехал из Нидерландов, разведение пушных зверей для него наследственный семейный бизнес. Ван Ансем знаком с видеоматериалом, но заявил, будто процесс размножения норок организован нормально.
Он отметил, что разные организации проверяют, как на ферме заботятся о животных. «У нас работают очень умелые работники, мы делаем все возможное, чтобы гарантировать человечное отношение к норкам. Мы о них стараемся заботиться, насколько только это возможно», — сказал ван Ансем.
Владелец подчеркнул, что не считает, что на ферме есть проблемы с качеством содержания зверей. Также он опроверг заявление, что на ферме нет ветеринара.
С мнением о легкомысленном отношении к коронавирусу на звероферме он тоже не согласен.
Что касается бизнеса как такового, то прошлый год не был удачным, а нынешний выглядит обнадеживающе:
«Если сравним последние пару лет, то цены сейчас высоки. Цены зависят от качества и цвета шкурки, но в целом они выросли на 50-70%. Будущее обеспечено, потому что рынок растет, спрос растет. Да, у этого бизнеса есть будущее».
Цены сейчас высоки, потому что в прошлом году в Дании, которая была одним из крупнейших поставщиков норки в Европе, уничтожили миллионы животных: место датчан сейчас пустует, а спрос на пушнину не снизился.
Запреты в Европе
За последние 20 лет было много протестов и против пушного животноводства, и против сбыта и ношения мехов. Многие из них провела организация PETA («Люди за этичное обращение с животными»), у которой сейчас более 6 миллионов членов и сторонников.
Под давлением общественности на отрасль, знаменитостей, предприятия в модном бизнесе и т.д. от этого бизнеса отказались во многих странах Европы; части предприятий дали переходный период, в течение которого им следует прекратить деятельность.
Активист из Австрии Мартин Баллух объяснил, как менялось отношение к правам животных с течением времени:
«У мехов в Австрии была очень хорошая репутация. По их популярности Австрия в XIX веке была на первом месте в Европе. В одной только Вене было 1 500 магазинов, торговавших мехами, в 80-90-е годы почти у каждой женщины была шуба до земли — их носили зимой и демонстрировали окружающим на главных улицах города. Но общество не спрашивало, как содержатся пушные звери. При этом австрийцы считали и продолжают считать, что любят животных. Поэтому, когда люди осознали эту связь, к нашему удивлению, добиться запрета звероферм оказалось не слишком трудно, потому что животные там находились в антисанитарных условиях, отрасль не регулировалась, и обществу это не нравилось».
В 1990-е в провинциях Австрии выращивание пушного зверя запретили, фермерам заплатили компенсации за прекращение этого бизнеса.
«Заключались договоры, где фермеры подтверждали, что больше никогда не будут держать пушного зверя и не будут передавать свои соответствующие знания другим австрийцам. Когда фермеры подписали эти соглашения, им выплатили компенсации,
которые, на мой взгляд, были слишком большими — в среднем около миллиона шиллингов на ферму, это около 150 тысяч евро или даже больше. Крупнейшая ферма, которая находилась возле границы Чехии со всей этой компенсацией в Чехию и перебралась — и занялась там тем же самым. Но и там через 20 лет эту ферму пришлось закрыть, потому что в Чехии этот бизнес тоже запретили», — рассказал Баллбух.
В Чехии выращивание животных с целью получения меха запретили в 2017 году. А недавно такой запрет приняли и в Эстонии. Северная соседка Латвии стала 16-й европейской страной, запретившей пушные фермы. Переходный период составит пять лет, так что фактически запрет там вступит в силу в 2026 году.
Руководитель по коммуникации эстонской организации по защите животных Loomus Анналиса Пост отметила: «Это было долго. Мы работали почти 15 лет, чтобы наконец достичь своей цели. Но
я думаю, что это стоило того. Каждый час работы, каждая встреча с парламентом, новостная публикация, пост в социальных сетях — все это в конце концов помогло этого добиться. [...] Мы прилежно работали над образованием политиков и общества и можем сказать, что люди стали понимать, что эта индустрия неэтична и не особо доходна».
В Швеции же в начале 2020-го аналогичному запрету сказали «нет». Там выращивание пушных зверей продолжается, хотя и было фактически остановлено на год из-за Covid-19.
Возможность запрета в Латвии
В Латвии тоже были разные протесты и против шуб, и против звероферм. Самые заметные прошли в 2016-м в Вецриге, когда в них участие приняли около 150 человек, и в 2019-м на Эспланаде.
До этого, в 2015 году, вопрос о запрете звероферм рассматривал Сейм после того, как соответствующая инициатива на manabalss.lv собрала более 10 тысяч подписей. Но парламент предложение отклонил.
Общество Dzīvnieku brīvība считает, что сейчас надо вернуться к этому вопросу, потому что ситуация не меняется, и животные продолжают страдать.
«Это безжалостная, полная насилия индустрия. Это чистой воды истязание животных. И это жестокость не только по отношению к животным, но и к людям, потому что эту работу фактически невозможно выполнять без насилия. Эти люди вынуждены применять насилие. Там жертвы все — и звери, и люди. [...] И корень проблемы в том, что эти животные — дикие хищники. [...] В нормальной ситуации в природе та же норка обживает обширную территорию. Она жила бы себе в одиночестве, плавала бы, охотилась бы в воде. А тут множество норок — в одной маленькой клетке. И закономерно, что они дерутся, калечат друг друга, болеют, фактически сходят с ума. [...]
Уже долгие годы мы констатируем эти шокирующие нарушения, ужасные вещи, которые происходят на этих фермах. [...] Тут последнее слово за законодателем, Сеймом, который должен принять политическое решение и наконец поставить точку в истории мучений животных на зверофермах»,
— считает руководитель общества Катрина Кригере.
Она ссылается и на мнение латвийского общества. В частности, адресованную Сейму петицию «Пушнина — в прошлом» с призывом запретить зверофермы подписали более 30 тыс человек.
Известны и результаты опроса общественного мнения на тему звероферм, который проводил центр SKDS: 9% опрошенных ответили, что полностью поддерживают выращивание животных для получения шкурок, 18% — скорее поддерживают, а 61% — не поддерживает (26% скорее не поддерживают и 35% — полностью).
Более толерантны к выращиванию норок ради ценного меха мужчины, люди с более низкими доходами и русскоязычные жители Латвии; в свою очередь, молодежь, особенно в возрасте от 18 до 24 лет, скорее против этого бизнеса.
Как уже писал Rus.lsm.lv, на основании информации о серьезных нарушениях правил содержания животных на одной из пушных ферм, опубликованной общественными масс-медиа, глава Минземледелия Каспар Герхардс поручил Продовольственно-ветеринарной службе (ПВС) немедленно провести усиленные внеочередные проверки на всех таких фермах страны.
