- Это — авторская русская версия текста.
Оригінал українською можна прочитати тут.
Ярослав сам был «чернобыльским ребенком», эвакуированным из Киева в 1986 году. Уже во взрослом возрасте попав в Чернобыль, он был поражен тем, насколько реальная Зона отличается от всего, что мы слышали и знали о ней. Вместо выжженной земли он увидел полностью возродившуюся природу, вместо страшных уровней радиации — показатели меньшие, чем на борту самолёта. Там Ярослав случайно встретил командира радиационных разведчиков первых месяцев аварии Сергея Мирного. Именно он объяснил, что сегодняшний Чернобыль — заслуга ликвидаторов.
Они поставили себе цель — создать полноценные туры, которые показали бы героизм ликвидаторов аварии на ЧАЭС, и изменили бы общественное восприятие Зоны:
«Поняв, что в Чернобыле произошла не только трагедия, но и победа над самой масштабной радиационной катастрофой в мире, люди меняют восприятие самих себя — с пострадавших от Чернобыльской аварии на ее победителей».
Так и произошло: с началом деятельности «Чорнобиль Тур» начало меняться отношение всего мира к Зоне отчуждения, к аварии на ЧАЭС 1986 года и к героям-ликвидаторам. Это было огромное достижение, считает Ярослав.
С 2015 года Ярослав и его команда проводили реабилитационные туры для участников АТО и ликвидаторов аварии в Чернобыльскую зону, наглядно показывали, что даже после таких событий все возрождается, возвращается жизнь — и тем самым давали людям надежду, перспективу и новый смысл идти дальше.
«Именно с помощью “Чорнобиль Тур” как инструмента психологической реабилитации мы работаем с теми, кто боится радиации — радиофобами. Поясняем, как действует радиация и как от нее защититься, и рассказываем о том, что ничего критически страшного нет. А ликвидаторам, которые с 1986 года не были в Чернобыле, демонстрируем результаты их работы и то, какой огромный смысл она имела для всего мира», — рассказывает Ярослав Емельяненко.
В 2020 году произошла новая трагедия — в разных регионах Украины, и в том числе в Чернобыльской зоне, вспыхнули гигантские лесные пожары. Они нанесли огромный урон экологии и тогда привлекли внимание всего мира. Ярослав считает, что это были однозначно намеренные поджоги и поясняет, почему:
«Вначале огонь появился по периметру, возле населенных пунктов, где нерадивые сельские жители жгли траву, но в центре Зоны тогда никого не было из-за карантина. Но загорелось и там.
Мы поняли, что, во-первых, наше общество, которое имеет горький опыт, очень чувствительно воспринимает все, что происходит в Чернобыле. А когда официальные источники информации отмалчиваются, как это было в 1986 году, начинается паника. Поэтому мы были вынуждены сделать информационную студию — рассказывать людям о том, что происходит, о том, есть ли у них повод для тревоги и что мы советуем делать».
Ярослав и его команда понимали, что «Чернобыля-2» из-за пожаров произойти не может: блоки ЧАЭС выведены из эксплуатации, а в бетонированные хранилища радиоактивных отходов огонь попасть не сможет. Но, тем не менее, пожар уничтожал огромные площади лесов, исторические памятники, целые села, причинял огромный ущерб экологии. В то время, когда руководство страны преимущественно молчало, Ярослав Емельяненко выходил каждый день в эфиры телеканалов разных стран, рассказывал, что происходит. Иногда было по 17 эфиров в день. Кроме того, Ярослав и коллеги постоянно ездили на места пожаров, помогали людям, у которых сгорели дома, сотрудничали с работниками ДСНС (Государственной службы по чрезвычайным ситуациям — Rus.LSM.lv), привозили воду и еду для пожарных бригад и запчасти для их старых машин.
Ярослав считает, что последствия столь ужасного масштаба можно было предупредить, воспользовавшись вовремя международной помощью. На тот момент у Украины не было ни достаточного количества авиации, ни опыта тушения пожаров такой площади и сложности.
В результате пожаров пострадали не только лесные массивы, животные, но и исторические памятники и туристические объекты — двухсотлетние полесские дома, заброшенные старинные села, которые были достопримечательностью региона.
Ярослав вспоминает: «Тогда,
абсолютно уставшие, мы старались делать все возможное на информационном фронте, потому что адекватной коммуникации между государством и народом, к сожалению, не было.
Чтобы не дать подняться панике, необходимо было простыми, не научными терминами, пояснять, что там сейчас происходит. Это был наш первый серьезный волонтерский старт в 2020 году».
Кроме этого, ещё начиная с 2016 года Ярослав и его команда делали благотворительные туры для тех, кто хочет непосредственно помочь участникам АТО. На всю стоимость тура клиенты покупали необходимое снаряжение для бойцов и самостоятельно отвозили его на передовую. Это воодушевляло людей на волонтёрскую деятельность и давало понимание того, что на самом деле происходит на Востоке Украины.
«Я понимал, что полномасштабная война может начаться. Но замереть и ничего не делать, просто ждать — это не наш формат.
То есть — люди обычно или замирают, или пытаются в любой ситуации сделать максимум. Мы из тех, кто активно действуют, поэтому мы готовились», — вспоминает Ярослав.
В первый день войны, 24 февраля, Ярослав проснулся с самого утра, как и все остальные, от взрывов. Он понимал, что цель этой войны — это Киев, и самый короткий путь к городу лежит именно через Чернобыльскую зону. Поэтому первое, что Ярослав сделал с утра — начал просматривать изображения с видеокамер, установленных в информационных центрах «Чорнобиль Тур» в Зоне отчуждения.
Когда он открыл трансляцию с этих камер, прежде всего, с камеры на КПП «Дитятки», на въезде в Чернобыльскую зону, поначалу ситуация показалась спокойной, через КПП ездили отдельные автомобили обычных граждан. Ярослав и сотрудники продолжали следить за камерами и думали, что делать дальше.
Но через несколько часов ситуация изменилась. На Киев из Зоны пошли колонны российской военной техники. Абсолютно бесконечные
— танки, БТРы, ракетные установки, грузовики, пикапы. Даже квадроциклы и катера на лафетах.
Психологически это был очень тяжелый момент: в то время СМИ еще успокаивали население, что прямой угрозы Киеву нет. Но Ярослав и его команда видели и считали технику — 50, 100, 150, 300 единиц...
«Я не понимал, как физически можно остановить эту невероятную бронированную лавину, наваливающуюся на Киев. Этим войскам оккупантов — им просто не было конца»,
— признается Ярослав.
Ярослав с коллегами оперативно считали вражескую технику, каждые 10-15 минут докладывали СБУ, сколько и каких единиц заехало. Интернет-трафик был очень слабый — россияне отключили электричество и мобильную связь в регионе. Но камеры «Чорнобиль Тур» работали от резервных аккумуляторов.
В какой- то момент наблюдения показалось, что картинка зависла: поток больше не двигался.
Оказалось, дело было в том, что за 24-25 февраля военной техники заехало столько, что она просто не могла двигаться дальше. «Вся Киевская трасса от Чернобыля до Иванкова была забита», — вспоминает Ярослав.
На тот момент достаточного количества артиллерии, чтобы остановить врага, на этом направлении не было.
Через несколько дней информационный центр с камерами наблюдения был подорван оккупантами из противотанкового оружия. Вещание прекратилось. Сотрудники, что жили поблизости от Чернобыльской Зоны, быстро оказались в оккупации. Они начали собирать и передавать, рискуя жизнью, сведения о размещении и передвижениях врага. Эта проверенная информация собиралась и передавалась в Генеральный штаб и СБУ.
За несколько дней была создана сеть информаторов в разных селах, хотя связь с ними была хуже, уже не онлайн — вышки украинских мобильных операторов были отключены оккупантами.
Чтобы связаться с одним человеком, требовалось иногда уже несколько часов. Но людей было довольно много, и информация продолжала поступать.
Ярослав рассказывает: «Как ни странно, именно эти люди, которые принимали участие в информировании ВСУ, несмотря на смертельную опасность, которой они себя подвергали, пережили оккупацию в гораздо лучшем психологическом состоянии. Потому что, во-первых, они не просто ожидали, а прилагали усилия, чтобы ускорить освобождение территории. А во-вторых, в ответ на свои СМС с количеством и координатами врага, получали новости про настоящую военную обстановку. У других этого не было:
когда Россия оккупирует территории, полностью отрезает людей от коммуникации».
Оккупанты распространяли фейковые «новости», что Киев якобы уже взят, что он уже российский. Для людей самое страшное — не знать, что происходит, и не иметь надежды. Через свои каналы связи Ярослав и коллеги передавали реальную информацию про оборону Киева, наши войска, создание Теробороны, о том, что президент не покинул страну. Местные жители распространяли эти новости дальше — и психологически легче пережили оккупацию.
Участвовать в информировании было смертельно опасно: за это оккупанты могли просто убить.
За несколько недель оккупации Иванковского района удалось связаться с людьми, которые смогли в обход российских блокпостов выехать на безопасные территории. Они поделились своими маршрутами — и благодаря этому была найдена возможность завозить гуманитарную помощь в оккупированный Иванковский район. Лекарство. Муку. Продукты.
Подобная ситуация была со Славутичем, который был более месяца отрезан от украинского «материка» — а в этом городе было очень много онкобольных, и даже детей, нуждающихся в постоянном лечении, график которого нельзя нарушать. Ярослав с коллегами покупали в Киеве лекарства и отправляли волонтерам из Славутича, которые провозили драгоценный груз в обход российских блок-постов. Занимались и координацией эвакуации из Чернигова, который в то время был в осаде.
Ярослав рассказывает о том времени: «Мне намного тяжелее было бы уехать куда-то и следить за новостями по телеграм-каналам.
Нам проще быть там, где все происходит. Не ждать, не иметь времени на сомнения, а просто непосредственно принимать участие в том, что мы можем физически тут делать».
Ярослав с коллегами старались быть полезными там, где могли. Например, в первые дни бойцам теробороны, которые в мирной жизни носили очки, для боевых заданий стали необходимы контактные линзы. Все магазины и аптеки были закрыты. Пришлось срочно обратиться к сотрудникам оптики, которые открыли склады. Кроме того, развозили хлеб, теплые вещи, лекарства и другие необходимые территориальной обороне вещи. Помогали медикам, которые организовывали мобильные центры для срочной помощи бойцам. В случае боёв в городе они должны были сохранить жизни как можно большему числу людей.
«За день мы делали столько, сколько в мирное время — за месяц.
Это было нереально: когда ты без физического ресурса, но успеваешь сделать все одновременно», — вспоминает Ярослав Емельяненко.
Очень многое из случившегося сейчас нелегко вспоминать: «Самое ужасное — к нам приходят люди, которые хотят нас убить.
Трупы, разбитые дома, все остальные зверства — это уже последствия сломанного алгоритма. Нельзя приходить к кому-то с намерением его убить. Это для меня было самым страшным».
Во время волонтёрских «рейсов» возникало много опасных для жизни ситуаций — населенные пункты, через которые приходилось ездить, находились на линии фронта. Приходилось брать с собой оружие, чтобы в случае опасности себя защитить. Ярослав вспоминает, что страха не было ни у него, ни у его коллег Катерины Асламовой и Валерии Лобач, которые ездили с ним.
Но самой опасной оказалась поездка на второй день после деоккупации Чернобыльского региона. Из-за отсутствия связи Ярослав не мог связаться с сотрудниками «Чорнобиль Тур», которые проживали в этом районе, и не знал, живы они или нет.
С коллегами они взяли гуманитарный груз и отправились в тот район вместе с военными.
Мосты были разрушены, приходилось пересекать речки и поля, передвигаться по заминированным и ещё не зачищенным от врага территориям. Дорога в одну сторону, которая обычно заняла бы час, продлилась 13 часов. К счастью, все сотрудники оказались живы. Интересно то, что
население только что деоккупированного региона в первую очередь спрашивало не о наличии у волонтеров продуктов или лекарств, а том, что происходит в стране.
В регионе всё ещё полностью отсутствовала связь. Команда Ярослава собирала весточки от местных жителей и контакты их друзей и родных — чтобы передать, что их близкие живы. На обратном пути поджидала опасность: на дороге стояла разбитая военная техника, лежали мины, обе машины экипажа — и военных, и волонтеров — вышли из строя. К счастью, удалось вернуться невредимыми.
Во вторую поездку в деоккупированный регион Ярослав взял с собой «старлинк», чтобы предоставить людям возможность восстановить контакт с близкими.
Особенно запомнилась история с мужчиной пожилого возраста, который хотел связаться со своим сыном: тот был на оккупированной территории, и мужчина не знал, жив ли он. Минута ожидания связи — и сын ответил. И в ту же минуту пожилой человек узнал, что он за это время стал дедушкой. Таких трогательных моментов было много:
«Вдохновляло ещё и то, что очень много людей из нашего круга общения тоже были активными, что мы все вместе старались сделать максимум возможного. Это было как плечо друга».
Сегодня Киевская область потихоньку возрождается, Ярослав Емельяненко продолжает заниматься волонтёрской деятельностью, а также помогать своим сотрудникам, особенно тем, кто побывал в оккупации и помогал, рискуя жизнью, с информированием. Как всегда, он и его коллеги делают все возможное для помощи своим согражданам.
