И Господь упаси вас теперь сразу выносить резюме, что на самом деле мне не понравилось. Просто, как и в любом искусстве, здесь есть нюансы. Постараюсь объяснить главный на документальном примере.
Лет двенадцать назад, когда занималась заря интернет-прессы, а бумажная ещё обильно оставалась, руководство портала, в котором я тогда работал, заказали исследование: что читается в интернете наиболее всего. Результаты меня не удивили. На первом месте были смерти известных (и не обязательно известных, главное, как подать) персон. На втором — криминальные новости. На третьем — секс (причём, именно с уклоном в нетрадиционный, кстати). На почётном четвёртом — Анастасия Волочкова (надеюсь, вместе с ней и балет).
Я сразу уместил все четыре темы в три слова: «Волочкова убила гея!» Главный редактор восхитился. И тут же огорчился: «Жаль, ещё не убила, а так бы поставил. И премию бы тебе выписал!»
Поймите, что в искусстве балета примерно то же самое, что и в искусстве зарождавшейся интернет-прессы. То есть, следует совмещать популярное (а оно обычно низменное) с необходимым и важным (а это возвышенное). Надо и уровень держать, но следует и залы заполнять. Что при не особо большой численности нашей постоянной хореографической публики довольно сложно. Как говорится, не одним вечным «Лебединым озером» в разных интерпретациях (а наша интерпретация художественного руководителя Латвийского Национального балета Айвар Лейманиса великолепная!) сыт будешь.
Ещё более вечный «Щелкунчик» — блестящее исключение, билеты на декабрьские показы проданы ещё в сентябре, оно и понятно: вечные ценности, сюжет для детей и взрослых, семейные культпоходы.
Но одновременно с этим нужно и другое. Что может привлечь широчайшую балетную публику? Ну, например, упоминание в названии балета имени великого польского танцовщика Нижинского. А если в сочетании с фамилией его продюсера и любовника Дягилева — так это вообще! Знаю документальный факт десятилетней давности: два современных продюсера чуть ли не подрались за право гастрольной постановки с названием «Нижинский».
Хорошая была гастроль «Нижинского» — постановка Роберта Уилсона в 2017-м, цена билетов аж до тысячи евро доходила. И это понято: Уилсон! Хотя его у нас знают единицы. Но там был Михаил Барышников в главной роли! Хотя не сказал бы, что постановка была сногсшибательная (пусть простит меня мировой классик Уилсон). А два года назад у нас состоялась премьера балета «Нижинский» в исполнении нашей труппы, и в постановке одного из ведущих хореографов мира Марко Гекке — это было в меру интересно.
Для смеха: как бы умудрённая поклонница балета после того «Нижинского» восторженно написала в социальной сети: «Какой гениальный “Нежинский”!»
У журналистов считается, что заголовок — половина успеха, а иногда даже более того. Но поскольку Волочкова (интересно, как она там сейчас поживает?) так и не убила гея, приходится как-то выкручиваться. В том числе и в области балета. Что может привлечь зрителя уже одним заголовком после многострадального Нижинского. Верное решение: Казанова! Тут вам и секс, и даже криминал...
И вообще, любой, кто не читал мемуары Казановы, кто не смотрел фильм Федерико Феллини (сам итальянский киномэтр считал, что это его единственный провал, хотя фильм хороший), знает, что это самый знаменитый любовник на свете!
Так что вот вам «Казанова» от британского хореографа Кеннета Тиндалла, мировую премьеру «Казановы» осуществивший в марте 2017 года в британской труппе Northern Ballet. Думаю, уже благодаря одному этому постановка будет держаться. И когда закончится местный зритель, её судьбу, возможно, продлит турист, который увидит название, воскликнет: «О, Казанова!» и купит не такой уж дорогой для среднестатистического европейца билет в партер.
Рядом со мной в шестнадцатом ряду партера на второй премьере «приземлился» профессор-музыковед Борис Аврамец, который знает об искусстве почти всё на свете! И тут же абсолютно справедливо сказавший, что лучше бы был билет на балкон, «откуда виден общий рисунок хореографии».
Для меня же, на шестом десятке лет всё ещё пытающегося постигнуть как можно больше нюансов разнообразного хореографического искусства, важнейшим вопросом был даже не сюжет. Он вроде примерно известен, книга мемуаров Казановы аж на 500 страниц была приобретена во время книжного бума на стыке восьмидесятых-девяностых, глянул — сплошная философия, а где же секс?!
Меня интересовал жанр хореографии. Это будет, о Господи, классика? Или неоклассика? Или модерн? Или contemporary dance? Причём, два последних жанра даже некоторые опытные меломаны могут попутать. Но я был предупреждён!
Хореограф Тиндалл выбрал золотую середину — неоклассика. То есть, как предупреждал меня исполнитель заглавной роли в первом составе Антон Фрейманс (и сам, между прочим, хороший хореограф) — пуанты, прямые линии, высокие поддержки. Как в классике, но в современном оформлении.
Я бы еще добавил — ещё и хореодрама, жанр, которым славится великий Борис Эйфман, ставящий свои модерновые постановки с элементами неоклассики на преимущественно литературные сюжеты. И у Кеннета хореодрама видна очень явно, отчётливо.
Например, для меня центральной сценой этой почти двухчасовой постановки стала та, что во втором акте, когда Казанову живописует художник. Художник усаживает модель на стол с развёрнутыми ногами, чтобы видна была та часть его тела, которая увековечила его в веках даже в умах непосвящённых в тему. Хотя и сзади Казанова тоже хорош! Но он встаёт в позу боком, берёт листок бумаги в руки и застывает. Художник вновь усаживает Казанову на стол в той же позе. Упрямый герой вновь встаёт в позу. Уставший художник пишет то, как он видит — стоя у рамы, в которой нет холста.
Ибо Казанова прежде всего, конечно, философ. Философ своего игривого времени. Не говоря уж о том, что у него было ещё много профессий, почти как у Фигаро из комедии Бомарше. И упадёт с верхотуры сцены ещё один листок. В финале упадут сотни листов. Ну что, осталось написать и издать — будет книга Казановы.
Кстати, этот момент мне напомнил сцену из «Евгения Онегина» в версии Бориса Эйфмана, хотя я думаю, это просто совпадение. Но в конце концов, Тиндалл, при всём к нему уважении — это всё равно не Эйфман, который всё же по-прежнему из лидеров мирового балета. И который явно сдерживается, чтобы не взять сюжетом какой-нибудь вечный Нижинский момент.
Кстати, а как же о сексе? Он, безусловно, в балете есть! Даже целая оргия есть! Как говорил юный Том Сойер другу Гекльбери Финну, пряча найденный клад в пещере: теперь они могут устраивать оргию, правда, Том не знает, что это такое. Поясняем: это групповая пьянка, совмещённая с групповым сексом. Важнейший нюанс: ещё приветствуется виноград! Лучше, чем в «Спартаке» ещё здравствующего Юрия Григоровича (ему скоро 98 лет будет!), не видел. Там ещё и музыка Арама Хачатуряна соответствующая!
Тут музыка не соответствовала, на мой взгляд. Во всяком случаю уж уровню Хачатуряна точно — не по мощи, а по содержанию. Тут чересчур лирическая мелодия. Хотя в целом композитор Керри Мази написал музыку энергичную и весьма кинематографичную. Как, он ещё не в Голливуде? Там такая приветствуется в кинофильмах и блокбастерах. Кстати, что до кино, то здесь есть и кинематографические мотивы. Например, сцена в церкви с её священнодействием напомнила сцену из «Широко раскрытыми глазами» Стенли Кубрика — там, где все в масках и полуголые.
Но сдаётся мне, что нынешняя постановка — это была не сексуальная комедия, а попытка посмертной реабилитации Казановы.
То есть, он действительно был писателем и философом, он же не только сношался с героинями, а их у него было действительно полно! Для начала —сразу две сестрички Саворняьн (в разных составах — Эмма Лагуна, Изабелла Монастрска-Уртане, Байба Витола, Криста Штрауса, Алиса Томковича), потом M. M. (Сабине Строкша, Эмма Лагуна, Алиса Томковича), Манон Баллети (Алисе Прудане-Спридзане, Анния Копштале), Беллино (Юлия Брауэре, Сабине Строкша), Хенриетта (Йоланта Лубея, Элза Леймане). И в конце концов целая даже маркиза де Помпадур (Элза Леймане, Лайне Пайке)!
Сразу о костюмах — на примере маркизы видно, что они прекрасные. Сделаны Кристофером Орамом, ему же принадлежит и авторство сценографии, которая минимальна, но впечатляет, как тут быстро всё меняется — например, лёгким нажатием закулисной кнопки церковь превращается в элегантный дворец. Но куда важнее здесь режиссура по свету, которая в современном театре зачастую заменяет всю сценографию — в данном случае её создал Аластер Вест из британской команда Тиндалла.
Да, и об исполнителе заглавной роли. В первом составе — Антон Фрейманс, в нём и на сцене, и в жизни ощущается жёсткий стержень и характер. Исполнитель во втором составе — Филипп Федулов, несколько лет назад влившийся в нашу труппу после работы в оперном театре в Тбилиси, более нежен. И всё так же одинок. Что и требовалось, наверное, доказать.
А что до отзывов... Одна зрительница подбежала ко мне в антракте с воскликом: «Шикарно!» А профессор рядом во втором отделении часто глубоко вздыхал. А я просто вам скажу — это отлично сделанная неоклассическая попса. Смотреть интересно. Для широкого не профессорского пользования.
