● «О рубрике» см. ниже на этой же странице ▼
● Газета «Сегодня» 13 марта 1924 года не выходила, но мы отобрали
для публикации статью из предыдущего номера.
Петр I в Риге в 1711 году
Полуразрушенная, cо сгоревшими форштадтами, с разбитыми стенами,
полуопустевшая Рига со страхом ждала к себе своего победителя,
не зная, как отнесется тот к упорно сражавшемуся против него городу.
Между тем в городе продолжала свирепствовать страшная болезнь, которую следующим образом описывал в письме Петру (за неделю до взятия города, 27 июня 1710 г.) князь А.ИI. Репнин.
«А помирают от лихорадки горячей и от огневой, и без знаков и со знаками, а больше без знаков, в сутки и вдвои, и втрои, а более шести суток не лежат, а которые через шестеры сутки перележат, и из тех больше оздоравливают, а который из тех изъявит знаком под пазухи и те мало оживают... Объявляются и такие, что совсем здоровы и в одну минуту без болезни умирают, только таковых не гораздо много... И когда студено и ветер не с полудни, то тише болезни бывают и умирают, а когда жара и ветер с полудни, то умножаются больных и умерших...»
Чума сильно беспокоила Петра. Правда, в первом своем письме ген.-губ. А. Репнину (24 июля 1710 г.), посланном в ответ на донесение о взятии Риги, царь о болезни не упоминает, а отдает лишь общие распоряжения и посылает «роспись именам Катерины моей сродникам» (т. е. список родственников будущей имп. Екатерины I), с приказом разыскать их, но зато в последующих письмах, например, от 11 и 19 августа, много говорит об эпидемии и просит: «для Бога чаще пишите, что у Вас делается, наипаче о болезнях». (Екатерина I, вторая жена Петра и недолгое время императрица, до замужества и перехода в православие была Мартой Скавронской. По одной из версий, она родилась в Шведской Лифляндии, т.е. нынешней Видземе, или же в польских Инфлянтах, т.е. Латгалии. Фамилия намекает, скорее, на польское происхождение. — Rus.LSM.lv)
В одном из писем царь рекомендует даже своеобразные, но естественные для того времени, профилактические средства:
«также дохтуры здесь говорили, чтоб жечь у всякой роты (не великим огнем, но больше дымом) можжевельник, а буде того нет, то навоз конский или иное, что дурное воняет, которой дым зело потребен против сих болезней».
В ноябре дворянство и бюргеры вздохнули легче, так как прибыл наказ от 17 октября, восстанавливающий ряд местных прав и самоуправлений.
С ноября начинают в городе ждать приезда Петра I, ибо в письме его от 27 октября к генерал-губернатору содержится на это намек. Царь пишет:
«А лососей рижских в то время отведаем, когда Бог даст сами к вам будем».
Находя, по-видимому, свой намек в деловом послании недостаточно прозрачным, царь в постскриптуме к этому письму окончательно раскрывает свой план:
«P. S. Вин всяких извольте купить больше, ибо зимою, когда мы будем к вам, также и губернаторы наши все туда ж съедутся, то с радостью раскупят, и прикажи то питье поставить в таких погребах, где мору не было. Также пиво и полупиво вели приготовить, а пивовар отсель послан».
План Петра в 1710 году не осуществился, так как в ноябре началась воина с Турцией, и царь принял личное участие в несчастливом для него Прутском походе. Только «не без печали» вернувшись из Молдавии и побывав в Эльбинге (теперь Эльблонг в Польше — Rus.LSM.lv), царь, по пути в Петербург, приехал в Ригу.
К этому времени Петр был уже домовладельцем в Риге: до его приезда
магистрат поднес ему дарственную на перешедшие в собственность города, за отсутствием наследников, участки, на так называемые «скорбные дома».
(Нельзя полагать, как это иногда указывают, что город обязан был это сделать на основании указа от 17 октября 1710 года: в упомянутом указе говорится лишь о выморочных имениях.)
Город оправдывал сравнительно малую ценность дара своим бедственным положением, до которого довела война и, вместе с дарственной, поднес царю 12 больших копченых двинских лососей, до которых, как можно было заключить из вышецитированного письма, царь был большой охотник...
Торжественный въезд царя и разделившей с ним невзгоды Прутского похода Екатерины состоялся 18 ноября 1711 года, в 10 часов утра.
Высокого гостя встретили представители русской власти, магистрат, дворянство и горожане еще за городом. По случаю торжества составлены были оды, из коих наиболее яркой была ода обновленного рижского лицея.
19 ноября царь взлез на самый верхний ярус башни св. Петра. По спуску оттуда и выходе из церкви, его приветствовал уцелевший после осады суперинтендант (пастор) Либориус Депкин и пастор Лаутербах.
Царя заинтересовало облачение лютеранского духовенства и он попросил пасторов приобрести для него талар, брыжжи, берет и скуфейку, каковые духовенство поспешило прислать ему в дар.
21 ноября Петр со свитою посетил бал в доме Черноголовых и провел там 3 часа. Увидя в зале портреты шведских государей, Петр остановился перед изображением своего соперника, Карла XII, и, по преданию, сказал: «Вот мой брат, научивший меня военному искусству!»
Ушел он с бала довольным, По-крайней мере, в записях Черноголовых по этому поводу говорится: «Царь и его свита при уходе были очень веселы». Игравшему на балу музыканту Гольсту, вместе с его оркестром, царь подарил 30 рейхсталеров.
По случаю посещения дома Черноголовых, последние, по своему обычаю, заказали для своей галереи портрет Петра. Этот портрет, написанный Танигауэром и стоивший 60 червонцев, и в настоящее время находится в большом зале Черноголовых. На нем Петр изображен верхом на коне, причем богиня победы венчает его лавровым венком. Изображение это весьма интересно потому, что царь здесь изображен молодым 29-летним человеком, а портрета царя в этом возрасте, насколько помнится, не сохранилось.
Петру понравилось в городе. Со свойственной ему простотой он посещал граждан, магазины, мастерские, склады, пристань и об этом сохранилось в старых бюргерских семьях не мало преданий.
Так, царь играл на бильярде у полковника Брукендаля, пил водку у лекаря Мартини, капитан Лобек угостил его устрицами и анчоусами. Есть семейства, где сохранилась посуда, которую употреблял Петр.
В ночь на 6 декабря, накануне отъезда царя в Петербург, граждане доставили ему одно из любимейших его удовольствий.
Как уже указывалось, в 1697 году Петр особенно был недоволен тем, что для него «не зажгли даже потешных огней». («Рижские унижения» царя якобы стали одной из причин объявления Россией войны Швеции, о чем «Сегодня» также писала, а мы перепечатали. — Rus.LSM.lv) Эта старая ошибка была через 14 лет блестяще исправлена. Ночью иллюминирована была особенно понравившаяся царю башня Св. Петра. И на шпице ее, на особом помосте, был сожжен роскошный фейерверк.
Царь очень благодарил за доставленное ему развлечение.
В этот раз Петр I уехал из нашего города совершенно удовлетворенным. Об этом свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что вскоре своею радостью по поводу одержанных побед он, через полковника Кампенгаузена, поделился с обеими гильдиями и с обществом Черноголовых.
Личное впечатление от этого посещения Риги, может быть, сыграло тоже не последнюю роль в том, что через короткое время (1 марта 1712 года) Петр утвердил ряд привилегий дворянства и городов, их судов и статутов.
С дальнейшим путешествием царя через Лифляндию связано следующее предание, хранившееся в дворянской семье фон Адеркасов и записанное в 1903 году находившимся в этой семье в качестве учителя Я. Б. Винзарайсом.
Г-на Винзарайса заинтересовал находившийся в полуверсте от имения фон Адеркасов, Кирбиса Лемзальского уезда (Лимбажского — Rus.LSM.lv), старинной архитектуры деревянный дом, в котором в то время жил крестянин-сапожник. По поводу этого дома, г. фон Адеркас раcсказал следующее семейное предание.
200 лет тому назад упомянутое здание представляло собою станцию на большом почтовом тракте, теперь уже не существующем. В 1711 году фон Адеркас, занимавший тогда какую-то выборную дворянскую должность, получил из Риги сообщение, что через его имение последует Петр I. Конечно, были сделаны соответствующие приготовления, выписан из Риги повар, приготовлен был обед, и в назначенный день фон Адеркас с утра выехал навстречу и ждал высокого гостя па почтовой станции.
Часы шли, а царь не приезжал. Помещик успел сильно проголодаться, а в то время в станционной комнате вкусно запахло щами со свининой. В ожидании званого обеда с царем помещик крепился, но скоро стало ему невмоготу, и он потребовал оть хозяйки щей, раскупорил флягу с водкой.
Только начал он замаривать червячка, как к станции подлетела запыленная тройка и из нее большими шагами прошел в комнату высокий офицер и обратился в Адеркасу с вопросом: Was macht Du hier? ( «Что вы здесь делаете?», нем. — Rus.LSM.lv) Помещик объяснил, что ждет царя. Приезжий также пожелал пообедать, ему подали вторую тарелку, деревянную ложку, но не дали вилки и ножа. Тогда офицер вынул из кармана складной нож, отрезал себе внушительный кусок свинины и стал есть его (что очень поразило Адеркаса), держа пальцами. Приложившись несколько раз к фляге, гость стал подробно рассказывать о жизни, настроениях, нуждах местного населения, а, окончив обед, простился с помещиком и быстро уехал.
Спустя приблизительно час, к станция подкатили 3 тройки, в которых сидела царская свита, и один из находившихся там генералов стал расспрашивать, давно ли здесь проехал император. Как читатель, конечно, уже сам догадался, обедавший с Адеркасом высокий офицер был Петр I.
Опешенный и расстроенный помещик вернулся в станционное здание и там взгляд его вдруг упал на лежащий на столе нож, позабытый уехавшим царем. Захватив с собой этот предмет, Адеркас вернулся в замок, где ждали его ненужный обед и изголодавшиеся гости.
Нож Петра I с того дня хранился в семье Адеркаса в качестве одной из семейных реликвий. По словам видевшего этот предмет г. Винзарайса, это очень большой складной нож, чрезвычайно топорной работы, вышедший, по-видимому, из мастерской не специалиста, а простого слесаря или кузнеца. Может быть, и сам Петр, как известно, большой любитель слесарного дела, сделал его.
• Следующий выпуск рубрики «“Сегодня”, сто лет назад»
выйдет завтра — в четверг, 14 марта, в 18:30.
В РУБРИКЕ «“Сегодня”, сто лет назад» Rus.LSM.lv перепубликовывает статьи и заметки, выходившие в знаменитой рижской русской газете ровно век назад — из номеров, датированных тем же днем того же месяца и в оцифрованном виде доступных в латвийской Национальной библиотеке.
Отбираются материалы по нескольким критериям (надо сразу признать — не очень жестким). В частности, свою роль играет важность темы — коли сто лет назад статья была опубликована на первой странице, она была посвящена значимой проблеме. Имеет свое значение и то, насколько происходившее в независимой Латвии тогда перекликается с происходящим в независимой Латвии сейчас. Наконец, предпочтение отдается оригинальным материалам: отправка редакцией собственного корреспондента, на собрание ли русского учительства в латвийскую провинцию или же в далекую страну — верный признак интереса, вызываемого у читателей событиями там.
Материалы рубрики публикуются с минимальной редакционной обработкой и, в некоторых случаях, с небольшими сокращениями. Для удобства чтения орфография приведена в соответствие с нормами современного русского языка.
● В 2019 году, к столетнему юбилею газеты, Rus.LSM.lv опубликовал несколько статей, в которых рассказывал об истории «Сегодня» — ее взлете, расцвете и умертвлении. Эти статьи можно почитать здесь.
● Вернуться в начало ▲
