«СЕГОДНЯ», СТО ЛЕТ НАЗАД
В рубрике «“Сегодня”, сто лет назад» Rus.LSM.lv перепубликовывает статьи и заметки, выходившие в знаменитой рижской русской газете ровно век назад — из номеров, датированных тем же днем того же месяца и в оцифрованном виде доступных в латвийской Национальной библиотеке.
Отбираются материалы по нескольким критериям (надо сразу признать — не очень жестким). В частности, свою роль играет важность темы — коли сто лет назад статья была опубликована на первой странице, она была посвящена значимой проблеме. Имеет свое значение и то, насколько происходившее в независимой Латвии тогда перекликается с происходящим в независимой Латвии сейчас. Наконец, предпочтение отдается оригинальным материалам: отправка редакцией собственного корреспондента, на собрание ли русского учительства в латвийскую провинцию или же в далекую страну — верный признак интереса, вызываемого у читателей событиями там.
Материалы рубрики публикуются с минимальной редакционной обработкой и, в некоторых случаях, с небольшими сокращениями. Для удобства чтения орфография приведена в соответствие с нормами современного русского языка.
- В 2019 году, к столетнему юбилею газеты, Rus.LSM.lv опубликовал несколько статей, в которых рассказывал об истории «Сегодня» — ее взлете, расцвете и умертвлении. Эти статьи можно почитать здесь.
На берегах Двины
Туземец.
Я только что приехал в Ригу, города не знаю и всецело завишу от доброго настроения первого туземца, к которому я обращаюсь за указанием дороги, за той или иной справкой.
На севере это было бы делом почти безнадежным. Там люди малоразговорчивы, угрюмы, замкнуты. Попробуйте заговорить там с кем-нибудь в публичном месте, в особенности в полуденную летнюю жару, и вы получите ряд утонченнейших оскорблений.
Рижанин отвечает. Он не сочится словами, как южанин, но отвечает, укажет дорогу, даст необходимую справку.
Я обратился в трамвае к почтенному господину с портфелем с вопросом, что мне следует, по его мнению, осмотреть в городе.
Господин был, видимо, погружен в какие-то свои мысли, но тотчас же оторвался от них, бегло взглянул на меня и дал ответ немного, правда, суховатый; вернее, он быстро протелеграфировал мне:
— Бульвар Райниса. Почта, театр, Верманский парк. Простите. Честь имею.
Он приподнял шляпу и направился к выходу.
Ответ показался мне немного неполным; чего-то в нем — я чувствовал — не хватало.
Я обратился к другому господину, который, на мой взгляд, более располагал своим временем.
— Вы хотите ознакомиться с Ригой? Ничего нет проще. Вся Рига, собственно, в центре. Начните так: осмотрите сначала почту, потом театр. Далее вы попадете на бульвар Райниса. А там уж рукой подать Верманский парк.
Ответ был несомненно полнее, по крайней мере, по чувству. Но и он меня не удовлетворил.
Я поискал глазами. Трамвай, приближаясь к Двине, быстро пустел. В одном из углов оставался какой-то субъект, который, судя по его костюму, в особенности по бахроме на брюках, явно нуждался в занятиях. Такие люди охотно знакомятся и дают полные ответы. Субъект — я заметил —давно уже доброжелательно поглядывал на меня из своего угла и даже изредка одобрительно кивал мне головой.
В ответ на мой вопрос он широко улыбнулся.
— Боже мой, вы хотите знать, что в Риге замечательного и едете за Двину? Да нам нужно сейчас же вылезть... Кондуктор, нам нужно вылезть!
Он уже объединил меня с собой и сделалось как-то так, что интересы наши в один миг стали общими.
Мы вылезли. Мой новый приятель стал среди какой-то площади, расставив циркулем ноги, и начал, необыкновенно сочно выговаривая слова и необыкновенно вкусно причмокивая губами, словно смакуя тончайшее лакомство:
— Вот что. Я покажу вам всю Ригу, как она есть, и это отнимет у нас ровно полчаса. Видели вы нашу почту? Нет? Он не видел нашей почты! — сказал он, саркастически обращаясь, но уже не ко мне, а к какому-то монументу на площади. — Я сейчас умру со смеха. А наш театр вы тоже не видели? Может быть, вы и бульвара Райниса не видели? Может быть, вы и Верманского парка не видели? Скажите уж сразу все.
Я ему сказал сразу все. Я сказал ему, насколько мог спокойнее и вразумительнее, что у каждого человека в той или иной мере есть руки, ноги, уши, нос и т. д. и все-таки единственно по этим признакам трудно отличить одного человека от другого. Но вот я замечаю у него около уха характерную бородавку с волосиками, и эта бородавка свойственна уж только ему.
— Та-та-та-та... — перебил он меня, просияв всеми порами лица. — Понял. Это значит, что
театр, почта, бульвар, парк — в каждом городе, а вы хотите сразу увидеть бородавку города Риги? Хорошо. Я покажу вам бородавку города Риги. Идем.
Он был догадлив и полон решимости, этот малый с бахромой на брюках. Он втолкнул меня в какой-то уже другой трамвай и коротко сказал:
— Садитесь.
И уж больше со мной не разговаривал, только изредка поглядывал на меня с улыбкой, как человек, предвкушающий какой он произведет сейчас эффект.
Мы промчались через весь город и поехали пригородом. Потянулись маленькие провинциальные домики, заборы, зеленые пустоши, пасущиеся коровы.
Остановились. Прошли с полверсты и мой чичероне не без некоторой театральности указал на что-то рукой.
— Вот, — сказал он и деликатно отошел на шаг, вероятно, чтобы не быть нескромным свидетелем того, как я расчувствуюсь.
То, на что он указал мне, было взрытым полупесчаным-полузеленым холмом, кое-где на вершине поросшим деревьями, обыкновенным холмом, самым ординарным из холмов какой только мне приходилось видеть в Европе.
— Это Гризенберг (Гризинькалнс — Rus.LSM.lv).
— Так. Ну, а дальше?
— То есть, что такое «дальше»?
— Дальше-то что?
— Ничего. Гризенберг. Бородавка Риги.
Я впервые взглянул моему спутнику внимательно в глаза. Они были ясные и чистые, эти глаза, слишком чистые, неопороченные никакой мыслью. Он, этот малый, понял меня вполне буквально: он показал мне только бородавку города, не больше.
— И для этого вы везли меня через весь город?
— Он еще недоволен!
Малый рассвирепел: его чистые глаза сделались круглыми от негодования.
— Он еще недоволен, — повторил он, не глядя на меня, и так как вблизи не было монумента, он обратился с своим негодованием к козе, которая около нас щипала траву.
— Подумайте только (он обратился к козе на «вы»).
За один трамвайный конец, за шесть рублей он хочет, чтобы я ему дал Монблан!
Так началось мое знакомство с Ригой.
Я уверен, что по ту сторону океана моего молодца за его преступление линчевали бы, а здесь я должен был дать ему еще на чай.
Странное дело — это заметили, вероятно, многие — ни один туземец не знает своего города. Это почти общее правило. Не то он не хочет его знать, не то он слишком уверен, что дело не спешное и всегда будет время узнать. Если вы спросите у него, что в его городе примечательного, он всегда укажет вам на что-нибудь самое ординарное, при том само по себе бросающееся в глаза, на какой-нибудь дом выше других на два метра, на какой-нибудь только что поставленный и ни в каком отношении не интересный памятник, на новое пожарное депо, еще сияющее свежей краской.
А действительно интересное он искренне не знает, потому что сжился с этим с детства. В этом отношении любой иностранец, пожив неделю-две, даст туземцу какую угодно фору.
На интересное вы набредете сами, без всякой указки.
Набрел и я.
Лев МАКСИМ
(Две предыдущих корреспонденции Льва Максима — Максима Михайловича Асса — в «Сегодня» были посвящены Лиепае, мы их перепечатали 22 июля и 25 июля. Современные лиепайчане не замедлили донести до нас свою оценку — они сочли эти статьи «просто пасквильными» и написанными так «по каким-то тайным личным причинам». — Rus.LSM.lv)
• Следующий выпуск рубрики «“Сегодня”, сто лет назад»
выйдет завтра — в субботу, 12 августа в 18:30.
