Размещенные весной этого года на официальном сервере ЦРУ для публичного доступа многочисленные документы проходили процесс рассекречивания с начала 2000-х. Как уже писал Rus.Lsm.lv, часть этих документов 1940-1960-х годов представляют собой довольно аналитические обобщения, некоторые — рапорты агентов или же отчеты о служебных совещаниях. Перед публикацией все документы подверглись «дезинфекции»: из них были вычищены все детали — имена, даты, географические названия — позволяющие «выйти» на источники информации или исполнителей операций, а также раскрыть некоторые методы работы спецслужбы.
Сегодня Rus.Lsm.lv публикует несколько документов — и агентские донесения, и изложение рассказов сумевших уйти за «железный занавес». Они посвящены не столько деятельности латвийских (а также в меньшей степени — литовских и украинских) лесных братьев, сколько отношению к ним местного населения и царившим среди него настроениям.
1. «Антисоветские настроения и активность партизан.
Информационный доклад. Секретно. 25 августа 1951 года
(Документ, почти вся «шапка» которого вымарана, снабжен пометкой «Непроверенная информация» — Rus.Lsm.lv.)
1. Литва, так же как Эстония и Латвия, стоит на пороге голода зимой 1951-52 годов или же весной 1952 года — вследствие карательного изъятия продуктов сельского хозяйства [советскими структурами], неэффективности и упорного отказа сельского населения от участия в программе коллективизации. Имевшиеся ранее у крестьян резервы и запасы продовольствия истощаются.
2. В Литве всем известно, что нынешнее жесткое изъятие продовольствия является, главным образом, результатом создания запасов для военных целей. То же относится и к таким товарам, как металлы; достать железо для таких насущных сельских нужд, как [изготовление] подков, практически невозможно.
3. Ненависть балтийского населения по отношению к Советам весьма сильна; это в особенности заметно в Эстонии, где [местные] люди старательно игнорируют русских и никогда не отвечают им по-русски.
4. В Балтийском регионе, как и в «других частях» СССР (кавычки в оригинале — Rus.Lsm.lv) определенно существует военная атмосфера.
Балтийцы молятся о [начале] войны как об их спасении. Проблематично и [отношение] русских — поднимутся ли они на защиту режима, если Запад и, в частности, американцы, грамотно обратится к ним.
5. В Украине национализм является повальным; это привело к жесточайшим антипартизанским мерам и депортациям в 1947-м, 1948-м и 1950-м, и даже в начале 1951 года. Результатом стало [распространение] по всему СССР слухов, что «половина Украины уничтожена».
В великороссах (так в оригинале — Rus.Lsm.lv) укореняют убеждение, что Украина — нация предателей,
[еще и] потому, что она породила предателя [генерала Андрея] Власова (на самом деле тот родился в Нижегородской губернии, правда, согласно Википедии, в 1941 году воевал — еще на советской стороне — на Западе Украины и под Киевом — Rus.Lsm.lv). Среди бывших [советских]солдат царят интенсивные антисоветские настроения, они часто горько сетуют: «Когда Жуков хотел, чтобы мы взяли Берлин, он обещал убрать колхозы и дать нам землю; после того, как все закончилось, мы вернулись к тому же прозябанию, что и раньше. И за это мы воевали?»
Если будет война, самый надежный ход, который Запад может сделать, чтобы получить поддержку [населения] в СССР — пообещать людям, что им вернут землю.
6. Всеобщее мнение в СССР заключается в том, что районом наиболее активных партизанских действий является Украина. До 1950 года «много» партизан (кавычки в оригинале — Rus.Lsm.lv), как сообщалось, было в лесах и болотах Белоруссии. О партизанах слышали и в Эстонии, и в Латвии. В Литве пик активности партизан был достигнут в 1947 году. С тех пор активность уменьшилась, однако движение до сих пор существует [и] пополняется за счет спасающихся от депортаций и военной службы [в Советской армии]. Оно покрывает большую часть Литвы, и в особенности сконцентрировано у польской и латвийской границ. (...)»
2. «Активность партизан (...) в Латвии
Информационный доклад. Секретно. 19 мая 1953 года
(На документе пометки «Оценка источника — полная» и «Оценка информации — предварительная». — Rus.Lsm.lv)
(...) Хотя латышский народ и был недоволен оккупацией его страны, коммунистическим правительством и политикой русификации, (имя — видимо, источника — вымарано — Rus.Lsm.lv)
не верит, что в Латвии существует хоть какое-нибудь организованное и эффективное движение сопротивления.
[Он] никогда не видел никаких нелегальных газет или листовок, и (имя вымарано — Rus.Lsm.lv) ничего не знает о подпольных изданиях или системе распространения листовок. В 1950 году партизаны убили председателя исполкома и финансового служащего в Свилуциемсе (под Руцавой, на самой границе с Литвой — Rus.Lsm.lv), за убийства нескольких партизан арестовали. В 1951 году сотрудник советской полиции безопасности (видимо, МГБ — Rus.Lsm.lv) был убит и раздет на улице в Лиепае, и (имя вымарано — Rus.Lsm.lv) считает, что это сделали партизаны. Согласно (имя вымарано — Rus.Lsm.lv), активность партизан в окрестностях Лиепаи была меньше, чем в лесах вокруг Дундаги, и (имя вымарано — Rus.Lsm.lv) в последние год или два ничего не слышал о каком-либо организованном партизанском движении в латвийских лесах. (...)»
3. «Действия против режима в Латвии (...) Отношение к русским, активность партизан и меры поддержки
Информационный доклад. Секретно. 26 июня 1958 года.
(Документ сопровожден пометками «Оценка источника — полная» и «Оценка информации — предварительная». — Rus.Lsm.lv)
Насколько можно предположить, источник пересказываемой в документе информации (его имя, естественно, вымарано), вероятнее всего, тем или иным способом во второй половине 1950-х ушел на Запад.
Каким образом семья источника оказалась в Латвии, в рассекреченном отчете не сообщается. Очевидно, однако, что он был мужчиной нелатышского происхождения: «На протяжении всего времени проживания в Латвии
и он, и другие нелатышские жители жили в условиях временной и ненадежной военной оккупации, которая подавляла ненависть и отвращение всех латышей ко всему русскому».
К объяснению причин такого отношения анонимный автор обращается неоднократно в разных местах документа:
«Советская оккупация Латвии никогда не воспринималась как окончательная большинством латышей;
они оглядывались на годы независимости (...) как на период, когда национальное развитие соответствовало характеристикам страны, т.е. маленького сельскохозяйственного государства, которое могло жить очень хорошо, продавая свою продукцию более развитым промышленно странам Запада в обмен на оборудование, предметы роскоши и потребительские товары, которые сами латыши экономически производить не могли. (...) Насильственная ориентация на Москву, разрушение всех элементов независимости и брутальная депортация тысяч латвийских граждан оставила след, стереть который не сможет ни один последующий советский режим. (...) Большинство латышей искренне верило, что, получив независимость, смогут достичь более высокого уровня жизни, чем русские; что их страна, хотя и маленькая, всегда была экономически, интеллектуально и морально выше Советского Союза; и что политика принудительной коллективизации и конфискации частной собственности вкупе с навязыванием чуждой коммунистической бюрократии опустила их до уровня беднейшего русского крестьянина...»
«В послевоенный период два типа русских прибыли в Латвию — те, кто были бедны и искали возможность улучшить свое экономическое положение, и те, кто исповедовал принципы Коммунистической партии и вел крестовый поход за полную интеграцию Латвии в коммунистическое государство. Они видели в Латвии новый фронтир, зону, где их таланты организаторов и пропагандистов могут быть использованы наилучшим образом, а они сами смогут достичь в партийных кругах положения, которого невозможно добиться в более старых частях СССР».
Семья источника ЦРУ «симпатизировала национальным ожиданиям латышей и [их желанию] независимости. В то же время [она] ощущала себя чужеродным элементом, которому не доверяют, который ненавидят, который подозревают
и который ведет нелегкое существование в условиях режима, поддерживаемого исключительно советской военной силой».
Тем не менее, на момент составления донесения, «после первоначальных успехов советского режима, достигнутых депортациями диссидентов и, возможно, групп диссидентов, коллективизации и конфискации частной собственности, влияние Коммунистической партии в Латвии уменьшается. Хотя большинство латышей понимают, что сопротивление безнадежно, если только не произойдет революция или Третья мировая война, они продолжают акты пассивного сопротивления.
Антисоветские лозунги, написанные мелом на стенах, карикатуры на коммунистических вождей, нацарапанные в публичных местах, медлительность и отсутствие энтузиазма при выполнении приказов Коммунистической партии в 1953 году были еще всеобщими».
Далее в тексте отмечается: «Глубоко [укоренившееся] и всегда присутствовавшее среди латышей националистическое течение было либо подавлено Советами, либо обращено ими себе на пользу».
«Бывший президент Латвии Карлис Улманис был почитаем соотечественниками словно Петр Великий современности (...). Советы же всегда называли его мелкобуржуазным или фашистским узурпатором — из-за его энергичных действий во время предвоенных политических кризисов. (Далее полстроки вымараны — Rus.Lsm.lv) Те национальные фигуры, чья активность в политической сфере была слабой или никакой, [официально] почитаются — в частности, национальный поэт Райнис и писатель Вилис Лацис. Отмечание латышского национального праздника 24 июня или 24 июля (очевидно, речь о Лиго; далее полстроки изъяты — Rus.Lsm.lv), «праздник песни» (кавычки в оригинале — Rus.Lsm.lv) очень поощрялся. После последнего партийные лидеры заявляли, что такие проявления национального духа допустимы только при советской власти. Латышские народные песни дозволяются до тех пор, пока не выражают антисоветских настроений (начало следующего предложения отсутствует — Rus.Lsm.lv). Некое подобие национального флага наложенными серпом и молотом позволялось на собраниях (далее вымарана примерно четверть страницы — Rus.Lsm.lv)».
В целом же отношение латышского населения к советскому режиму остается категорически негативным, гласит далее отчет.
50% настроены выраженно против, вплоть до того, что «могли бы принять участие в открытой или партизанской войне и операциях саботажа при условии поддержки странами Запада».
Еще 20% настроены против режима, и, хотя сами и не примут участия в вооруженных действиях, поддержат антикоммунистическое правительство, когда то придет к власти. Людей нейтральных и/или безразличных к режиму насчитывается 15%. Еще 10% до некоторой степени поддерживают режим, состоят в партии или подконтрольной партии организации, но не будут воевать в защиту режима. Наконец, последовательных сторонников режима, готовых взяться за оружие для его защиты, насчитывается 5%.
Приводятся и примеры активности «лесных братьев» в окрестностях Смилтене.
«Вооруженное сопротивление [Советам] существовало в Латвии со Второй мировой войны и вплоть до 1953 года (следующие несколько слов вымараны — Rus.Lsm.lv). В сельских и лесистых местностях вокруг Смилтене вооруженные группы партизан жили собирательством и грабежами, совершая налеты на колхозные фермы и ведя кампанию террора и против русских, и против латышских коммунистов. Ходили слухи, что эти люди были вооружены германским оружием времен Второй мировой, спрятанным в момент капитуляции Германии, а также что оружие контрабандой поступало из Финляндии. До 1953 распространены были слухи о вооруженных столкновениях между этими партизанами и местной полицией (т.е. милицией — Rus.Lsm.lv), а также органами безопасности. В Смилтене
латыши повторяли слухи об этих стычках — злорадно, как пример того, что дух независимости их маленькой страны не выветрился до конца. Антисоветски настроенные русские также повторяли эти слухи, но с отчасти смешанными чувствами, поскольку полагали, что в случае массового бунта их собственные жизни окажутся в опасности. Просоветские же русские или отказывались верить, или же, если доказательства активности партизан игнорировать было невозможно, со злостью списывали [эти события] как работу вражеских агентов.
Эта часть составлена на основании услышанного («многократно и широко повторявшихся слухов», как говорится в отчете). Самые ранние примеры относятся к 1949-50 годам — «в [деревушке] Палсманис неизвестное число русских, а также латышских членов компартии были убиты. Попытки [властей] найти убийц привели к неустановленному числу жертв среди [сотрудников] милиции и войск [государственной] безопасности». В 1949 году в деревне Билска «неизвестный старший лейтенант МВД и директор Смилтенской машинно-тракторной станции были убиты неизвестными вооруженными людьми. (...) Поймать их так и не удалось».
В 1951 году «неустановленный престарелый русский, [гражданский] вольнонаемный в структуре безопасности в Смилтене, был захвачен в Ранке тремя неизвестными, вооруженными автоматами ППШ. Прочтя русскому лекцию о нежелательности работы на органы госбезопасности, они прострелили ему ноги и позволили уползти в деревню за помощью. Мужчина впоследствии выздоровел (окончание этого предложения и еще полторы строки вымараны — Rus.Lsm.lv)».
Летом 1951 года «пожар таинственным образом вспыхнул на лесопилке в Смилтене. Были вызваны местная пожарная бригада, милиция и войска ГБ. Они сумели погасить огонь. Пока они были заняты [на лесопилке], небольшой сарай, прилегающий к штаб-квартире гарнизона МВД, был охвачен огнем и поджег здание [гарнизона] МВД. Огонь был потушен, однако совпадение пожаров [по времени] убедило всех, что пожар на лесопилке был устроен, чтобы выманить гарнизон из казармы и поджечь здание [гарнизона] МВД».
В 1953 году произошли «несколько случаев поджога, попыток поджога или злонамеренного сожжения имущества Коммунистической партии». Далее начало предложения вымарано, и следует перечисление: жилой «дом местного партийного секретаря Витини (имя неизвестно — Rus.Lsm.lv), трикотажной мастерской примерно в 27 километрах от Смилтене и техникума в Смилтене».
Начало первого предложения короткого раздела «Уничтожение латышских партизан» вымарано, далее документ гласит: «...латышских партизан были уничтожены к 1953 году, когда он (вероятно, источник — Rus.Lsm.lv) отбыл для прохождения военной службы». Далее опять несколько слов стерты, и —
«...тайные организованные группы сопротивления продолжают существовать, однако тщетность открытого вооруженного восстания в данный момент очевидна для всех латышей».
Продолжение следует.
Далее будут опубликованы:
- CAMUSO/CAMBARO. Попытки эвакуации двух агентов из Латвии. 28 июня 1955 года.
- REDBLOCK/AEJETSET: Оценка правдивости перебежчика. «Установлено, что всё партизанское движение Эстонии, Латвии и Литвы контролируется КГБ, по-видимому, с самого его начала...» 16 июня 1966 года.
Ранее были опубликованы:
- Тайные архивы ЦРУ. Латвийские «лесные братья» — возникновение, организация, контроль («Развитие движения сопротивления в Латвии с 1945 года». 16 июня 1952 года)
- Тайные архивы ЦРУ. Латвийские «лесные братья». Помощь Запада («Описание проекта — кодовое название ZRLYNCH». 6 августа 1950 года)
- Тайные архивы ЦРУ. Письмо от «лесных братьев»: пришлите денег, оружия и патронов («Латвийское сопротивление. Информационный доклад». 12 июня 1952 года)
- Тайные архивы ЦРУ. Латвийские «лесные братья» между ЦРУ и МИ-6 («Операции в Балтийских странах. Переговоры ЦРУ и МИ-6 в Лондоне». 29-30 мая 1952 года.)
