ПЕРСОНАЖ
Николай Балашов, 45 лет (родился 12 июня 1872 года).
Интеллектуал, член партии кадетов. До войны был преподавателем русского языка и истории в Academia Petrina (Митавской мужской гимназии). В 1915 году гимназию эвакуировали в Таганрог. Николай, однако, остался в городе — из-за жены, балтийской немки Эмилии, которая уезжать не хотела. Николай — один из немногих русских, оставшихся в Елгаве (Митаве) и после ее занятия немецкими частями. В рамках проекта #LV99плюс Николай время от времени делает заметки в дневнике и записи в Facebook.
На вчерашней* прогулке я, погруженный в свои думы, без какой-либо особой цели блуждал взглядом по другой стороне улицы — и вдруг почти запнулся, не смея поверить своим глазам: ко мне приближался старинный мой знакомец, г-н Лебедев. Я в изумлении уставился на него, и Лебедев, смутившись моим вниманием, остановился и взглянул на меня. После недолгого замешательства мой визави воскликнул: «Г-н Балашов, сколько же мы не виделись!»
Полчаса без остановки мы беседовали. Г-н Лебедев покинул Курляндию во время эвакуации, и последние годы проживал в Москве, которую покинул лишь в конце августа. Правда, отъезд более походил на побег, поскольку успехом увенчался лишь благодаря подкупу и фортуне.
Знакомец мой поведал, что в Москве жизнь балансирует на тонкой грани гротеска и кошмара. Дни превратились в нескончаемый карнавал — большевики перевернули порядок мира с ног на голову, и не видно конца сему макабрическому представлению. Почти комически, что столь ненавистную марксистам систему классов заменили новой. Во главе общества отныне стоят партийные товарищи, ниже — работники бывших государственных инстанций, ныне именыемых комитетами. Затем располагаются рабочие. И в самом низу пищевой пирамиды помещены «тунеядцы» — интеллигенция и буржуазия. Такого клейма они удостоились, поскольку ничто, что не касается работы фабричной или хотя бы конторской, не считается трудом.
В городе царят голод, продукты приобрести практически невозможно. Все вращается вокруг системы карточек, что позволяет двум высшим классам существовать в относительном комфорте. Члены партии получают фунт хлеба в день, государственные служащие — полфунта. Сверх того — все, что удается добыть, восопользовавшись положением. Рабочим приходится выживать на четверть фунта, и найти что-то в довесок — редкая удача. Буржуев же попросту обрекают на голодную смерть.
Ненависть к буржуям — в круг которых входит и г-н Лебедев — страстная: если уж ступишь за дверь в солидном платье, проблем не оберешься. Прежде чем вызубрить эту истину, г-н Лебедев получил жестокий урок рукоприкладства от очевидных уголовников, объявивших себя активистами рабочего класса, а также был строго допрошен милицией. Все эти встречи вынудили моего знакомца расстаться со всем, что пролетариям и милиционерам показалось хоть сколь ценным.
Не укрыться и дома. С наступлением темноты по домам буржуев разъезжают бригады с обысками. Толком и не сказать, чекисты это, милиция или товарищи, трудящиеся ради собственного блага. Ранним утром они звонят в дверь, толпа детин оставляет по всей квартире свои огромные грязные следы. Все, что видится им привлекательным, немедленно объявляется «достоянием народа». Комнаты г-н Лебедева осматривали дважды — и во второй раз забрали даже постельное белье, два старых сюртука и скромный ночной столик.
Спасение от напастей можно найти единственно в большевистской партии. Многие туда вступали, пока большевики не спохватились, что их ряды наводняют буржуи. Отныне за кадрами следят с особым вниманием — и устраивают беспрестанные чистки.
Рабочих же провозгласили главнейшими господами. Жалованье у них астрономическое, но загадка лишь, куда его тратить, ведь продуктов, одежды и других привычных товаров нет. Остается лишь посещать кино, театры и концерты, или предаваться пьянству и прожигать время на танцевальных вечерах. Все зависит лишь от культурного уровня.
Для подобных увеселений времени более чем достаточно, поскольку впервые в России ввели 8-часовой рабочий день. Никому и в голову не приходит трудиться хоть на минуту дольше. И если подобное отношение на фабриках и в конторах не таит никаких ужасов, то тех же взглядов придерживаются могильщики. Голод и болезни, однако, постарались, чтобы работы на кладбищах хватало. Чтобы похоронить всех, могильщикам нужно трудиться день и ночь, но они, отбыв свои 8 часов, исчезают из поля зрения — и перед кладбищем растут очереди гробов. И чем дольше становились дни, тем страшнее был запах, заливающий окрестные кварталы.
ПРОЕКТ
#LV99плюс включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в сети Facebook.
На том г-н Лебедев завершил свой ужасающий рассказ и перекрестился, благодаря небеса за чудесное спасение от этого кошмара.
(* 1919 год, 21 сентября. Запись в дневнике.)
