ПЕРСОНАЖ
Андрей Калниньш, 17 лет (родился 20 июня 1900 года).
Сын владельца садоводства в Цесисе. Идеализирует латышских стрелков и мечтает к ним присоединиться. Родители категорически против — в особенности мать (один ее сын, Мартиньш, погиб в Рождественских боях). Отец Андрея состоит в Латышском крестьянском союзе. В рамках проекта #LV99плюс Андрей ведет дневник и делает записи в Facebook.
Вчера* рано утром я так и подскочил в кровати от звуков пальбы — всего пара выстрелов, а потом долгая тишина. Потом опять стрельба, и опять ничего.
Мать и отец уже сидели в столовой. Мы поговорили о том, что творится. Неужели наконец-то освободят Цесис? Если да, то кто это сделает — «зеленые» партизаны, эстонцы или германцы? Будут ли в городе кровопролитные бои? Почти вся большевистская верхушка уже сбежала из Цесиса, но красные стрелки еще обороняют город. Будут ли они стоять до последнего?
Уйма вопросов. Беспокойство и страх мешались с нетерпением. Мы решили, что, пока бои продолжаются, лучше запереться в доме: никого не впускать, наружу не выходить и ждать. Опять тишина. Выстрелы вдали. Тишина. Выстрел. Тишина. Мама крестилась: «Хорошо, что хоть артиллерии нет».
Мы сидели, прислушивались и говорили. Все утро были на нервах. А перед обедом в дверь заколотили. Нас затрясло. Кто там? Воры? За отцом? Мы уже в красках представили себе самое страшное.
Отец поднялся на второй этаж, чтобы в окно посмотреть на ломящихся. Опять удары в дверь. Мы с мамой, замерев, застыли внизу. Отец сбежал по лестнице и с облегчением сказал: «Андрей, там пара твоих парней. Один — сын г-на Фрейманиса, второго я тут тоже видел. Спроси, чего им надо. Может, они что-то в городе видели».
За дверью стояли Фрейманис с Пчёлом. Я дрожащим голосом спросил, что стряслось, на что получил в ответ: «Хлюпик». Пчёл так и вовсе удивился, чего это я сижу дома — надо ж двигать, чтобы праздновать освобождение Цесиса. Фрейманис только поддакивал.
«Так большевики сдрыснули?» — меня как обухом по голове ударили. Оказывается, какие-то еще где-то прячутся, но город уже с 7 утра в руках Цесисского пехотного полка. Откуда тогда выстрелы? Пчёл пожал плечами: «Я ж сказал, где-то еще ныкаются большевики. Их и ловят. Так-то все спокойно, айда знакомиться-встречаться с героями».
Я впустил их подождать, пока оденусь. В это время друганов допрашивали родители — хотели знать все подробности. Пчёл с самого утра шатался по Цесису и даже видел пару стычек. Когда это наскучило, пошел за Фрейманисом — и потом за мной.
Интереснее всего было на площади Конвента. Там была реальная толкучка вокруг большевистской скульптуры — ее водрузили недавно, когда праздновали 1 мая. Она вроде как была «аллегорией» побед Красной армии — красный шест вонзается в груду белого камня. Но группа солдат и местных подростков взялась скульптуру переделать. Шест выдернули и теперь совали назад. Я тоже захотел приложить руку к такому символическому акту.
Когда мы закончили, острый конец торчал в небеса. Народ в толпе хохотал. Один из партизанских главарей залез на груду камня и сказал короткую речь. Мол, один враг латышского народа сражен, но теперь грядет время настоящей борьбы. Красная чума изгнана, но падет и черный рыцарь. Нам, мол, потребно закончить то, на что что стрелки надеялись в 1915-м. Нужно навсегда выгнать немчуру из Латвии! Толпа, в том числе и мы, радостно орала в ответ. Только какой-то солидный господин покачал головой и пробубнил себе под нос: «Слабоумные».
Чуть успокоившись, я решил посмотреть на героев войны. Оказалось, Цесис захватил партизанский отряд. А они совсем не похожи на армию. Часть — оборванцы, у некоторых даже не было сапог. Знаков различия — никаких. Вооружены только ружьишками, ни пулеметов, ни артиллерии.
ПРОЕКТ
#LV99плюс включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в сети Facebook.
Если большевики решатся на контрнаступление, я как-то не верю, что этим ханурикам удастся удержать город. Я задумался, оставил друганов и потопал домой. Как-то не чувствую себя спокойно.
(* 1919 год, 31 мая. Запись в дневнике.)
