ПЕРСОНАЖ
Андрей Калниньш, 17 лет (родился 20 июня 1900 года).
Сын владельца садоводства в Цесисе. Идеализирует латышских стрелков и мечтает к ним присоединиться. Родители категорически против — в особенности мать (один ее сын, Мартиньш, погиб в Рождественских боях). Отец Андрея состоит в Латышском крестьянском союзе. В рамках проекта #LV99плюс Андрей ведет дневник и делает записи в Facebook.
Вскоре* после того, как отца увезли, стало ясно: арест тесно связан с наступлением германцев. Мы все со страхом ждали, что же будет. О войне слышали разное, но мало кто из нас видел боевые действия в реальности.
Мать мне строго запретила покидать дом.
Сказала: скорее всего, начнутся сильные обстрелы, и если я попадусь на пути какой-нибудь пуле, это станет последним гвоздем в крышку ее гроба.
Поэтому весь вчерашний день мы просидели дома — вдвоем, охваченные величайшим беспокойством.
Это утро началось с глухого шума.
Высунул голову из окна и заметил германский аэроплан, который над Цесисом разбрасывал листовки.
Одна упала у дверей нашего дома. Я сбегал ее забрать.
«Служащие российских вооруженных сил! Германская армия наступает. Я призываю всех российских солдат по возможности быстро, спокойно и по кратчайшему пути покинуть Лифляндию и Эстляндию. Любое сопротивление бесполезно.
Я строго запрещаю всем уходящим с этих территорий насилие, грабежи, убийства, разорение или какие-то притеснения в отношении жителей. Преступления подобного рода жестоко караются. Каждого, кого в тылу германской армии застанут еще с оружием, ждет смертная казнь.
Главный военный лагерь,
18 февраля 1918 года
Главнокомандующий
генерал-полковник
граф фон Кирхбах»
Показал маме, вместе прочитали. Мать сказала, что остается только ждать. Издали донеслись звуки отдельных выстрелов — это значило, что вскоре начнутся серьезные бои. Этот шум взбудоражил Янку, брательника Пчёла, пришлось идти его успокаивать.
Еще до сумерек в дверь забарабанили.
Мы с мамой сильно занервничали. Хоть бы опять не было каких проблем. Я решил взять на себя роль единственного мужчины в семье — пошел открывать, хотя руки слегка дрожали.
Медленно отворил. Боялся увидеть большевистскую гвардию, которая пришла за нами. Но нет — на пороге стояли Пчёл, Тощий и Фрейманис. Они выглядели очень возбужденными, сказали, что надо быстро собираться и идти вместе с ними. Я удивился: «Почему?». «Что почему? — не понял уже Тощий. —
Надо ж позырить, что за люди эти германцы. Ты весь день продрых, что ли? Город теперь в руках немчуры, они, может, и небольшой парад закатят. Нельзя ни минуты копаться, надо дергать, у замка точно что-то будет».
Я отрезал: у меня на такие глупости времени нет, пусть скоренько валят отсюда. Друзья мои были в полном недоумении, но Пчёл сказал: «Если недотепа хочет остаться дома и валяться в кровати, пусть остается». И они ушли.
ПРОЕКТ
#LV99плюс включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в сети Facebook.
Я пересказал маме слова друзей, и мы еще долго беседовали. Что теперь будет?
Может, отца вскоре из тюрьмы отпустят.
Но маме пришла в голову ужаснейшая мысль, что большевики всех заключенных расстреляли. От такого открытия она принялась горько рыдать, хотя я и пытался утешить — мол, скоро уже отец вернется.
Но он еще не появился, и мама все глубже впадает в отчаяние.
Если бы мне не требовалось быть каменной стеной, я бы и сам расклеился. Но ради мамы надо держаться.
(* 1918 год, 20 февраля. Запись в дневнике.)
