Старейшая в Курляндском герцогстве общественная библиотека была основана 13 ноября 1777 года. Ее читателями могли стать те, кто платил членские взносы. В Либау тогда было 4124 жителя и это был крупнейший торговый город Курляндского герцогства. Инициатором создания библиотеки-читальни стал Иоганн Андреас Грунт (Johan Andreas Grundt), пастор прихода церкви Св. Анны. Замысел его был следующим: «Дабы способствовать развитию науки и книжности, по примеру других цивилизованных городов с небольшими расходами объединиться в общество чтения хороших книг...» Учредители (61 человек) на первом же собрании решили, что библиотека должна быть навечно передана городу. Йохан Андреас Грунт до 1796 года регулярно издавал каталоги новых книг и периодики, доступных читателям.
«Книги приобретались за счет членских взносов или жертвовались. Дарили и коллекции монет. Библиотека работала не как читальня в нашем понимании, скорей, как абонемент — она открывалась на несколько часов в неделю, когда можно было прийти и взять новые книги, вернуть прочитанные. Думаю, что и обсудить книжные новинки, вызвавшие общественный интерес и так далее», — рассказывает доктор филологии Симона София Валке, чье постдокторантурное исследование посвящено французской литературе в библиотеках Курляндского герцогства и влиянию французской мысли.
Лиепайская библиотека стала первой в герцогстве, в Митау (Елгаве) подобное учреждение было основана в 1785 году. Либау оказался среди пионеров и на уровне Европы: в 1760-е подобные читальни были только в редких германских городах. Но уже в 1780-е годы в каждом более-менее значительном городе были созданы такие библиотеки. Да, Либау не был особенно крупным городом, но создание библиотеки показывает высокий интеллектуальный уровень горожан: раз такая идея возникла, значит, в городе был устойчивый интерес к чтению, подчеркивает Симона София Валке.
Значимый фактор для создания общественных библиотек — стоимость книг. Одна книга или газета стоили относительно немного, но ведь всегда хочется большего — и путем создания таких обществ любителей чтения с совместным финансированием появлялась возможность приобретать больше — и новинок, и давно изданных книг, и периодических изданий. К тому же вскоре после основания библиотеки произошла Французская революция, и объем информации резко вырос.
«Общественная
библиотека была вторым самым значимым “духовным” местом встречи людей — после церквей.
И в первой половине XIX века, когда этот феномен расцвел, такие места способствовали созданию политических партий, ведь у членов библиотечных обществ были схожие взгляды, идеи и идеалы...», — указывает исследовательница.
Интереснейшим источником информации стали каталоги книжных новинок, которые регулярно выпускал пастор Грунт. Об этих каталогах в своей статье еще в 1984 году писала тогдашний директор Лиепайской Центральной научной библиотеки Анна Янушка.
«Разыскивая их, мы перерыли все коробки с документами и архивами в подвалах библиотеки. Безрезультатно. Я узнала, что они хранятся в Российском государственном архиве древних актов, и после переписки получила цифровые копии семи из 19-ти книжных каталогов, — рассказывает Симона София Валке. — Каталоги издавались ежегодно. В них в алфавитном порядке перечислялись купленные и пожертвованные книги. По названиям, а не по авторам, как мы привыкли. Довольно много книг, переведенных с французского на немецкий — был большой интерес к событиям и жизни во Франции. Но в целом преобладали книги на немецком, изданий на французском относительно немного».
Среди франкоязычных изданий очень интересна серия книг XVIII века «Универсальная дамская библиотека», Bibliothèque Universelle des Dames. Выходили маленькие томики с 1770-х, всего чуть больше 150-ти книжек, из которых в фонде Лиепайской Центральной научной библиотеки хранятся 144. Книги делятся на 11 групп — география, история, математика, врачевание, театр, литература (романы и поэзия) и так далее. В каждом разделе 5-20 томиков в зависимости от важности темы.
«Серия отражает тенденции женского образования того времени — актуальные для XVIII века знания, которые могли пригодиться дамам.
В те времена стали, наконец-то, допускать, что и женщинам присуще абстрактное мышление,
потому есть и философская литература, среди авторов доминируют французские моралисты XVIII века — Блез Паскаль, Франсуа де Ларошфуко... Отдельно отмечу раздел географии — очень интересная форма изложения! Некий молодой человек путешествует по Азии, восточным землям, и пишет письма некоей даме, где излагает свои впечатления, стараясь доставить ей приятные моменты своими посланиями. Думаю, что это был такой маркетинговый ход для привлечения читательниц, — полагает Симона София Валке. — Интересно это издание и тем, что в нем нет иллюстраций. Представляете, насколько утонченным должен быть язык, чтобы описать музыкальную поэтику, да и ту же географию?..»
Эта серия давала больше возможностей для образования женщин, но и знание французского языка уже само по себе указывало на определенный уровень. Французский язык в Европе XVIII века стал языком международной коммуникации, в том числе и научной, вытеснив латынь. К тому же это был язык дипломатии. И в землях, близких к Курляндии и Семигалии, знание французского приветствовалось. Тем не менее, он здесь не был широко распространен. Его знание было следствием личного интереса людей.
«Классификация языков тогда была — немецкий и не-немецкий. В ходу был латышский язык, в основном его использовали коренные жители, на латышском издавались календари, в церковных приходах обучали основам грамоты. Речь не только об образовании, тут важны также аспекты веры и моральной жизни», — подчеркивает Симона София Валке.
Старейшая книга на латышском языке в фондах Лиепайской Центральной научной библиотеки — катехизис 1734 года, по которому обучали грамоте, авторами первых азбук на латышском были пасторы.
Однако все-таки в ходу были и другие языки — шведский, голландский, немного английский... В собрании библиотеки есть книги и на латыни, и несколько — на польском, ведь до 1795 года Герцогство Курляндское и Семигальское герцогство вассалом Польши.
«Оглянемся на начало XVIII века. Во время Северной войны, когда шведы захватили Митаву, то вывезли в Ригу, которая оставалась под их властью до 1710-го, ценнейшую библиотеку герцогов курляндских, она собиралась полтора века, в ней были книги на множестве языков. Когда Рига после длительной осады была взята фельдмаршалом Борисом Шереметьевым, эту
библиотеку по приказу Петра I отправили в Санкт-Петербург. Там она стала основой библиотеки Российской академии наук.
Есть версия, что библиотека оказалась в Петербурге в 1714 году. Но это — начало XVIII века, а к концу столетия, о котором мы говорим, очень многое изменилось. Разница просто неизмеримая! Научная мысль стремительно развивалась, в Европе произошла настоящая революция в издании книг и прессы, печатных изданий стало очень много, — продолжает доктор филологии Валке. — В XVIII веке французские интеллектуалы все больше путешествуют в Англию. Тот же Вольтер свои “Философские письма”, Lettres philosophiques, начал писать на Британских островах в 1727-28 гг. Завершил спустя четыре года, в 1733-м отправил один экземпляр в Лондон с поручением издать на английском, они были опубликованы как “Письма об английской нации”. Французский оригинал вышел из печати год спустя в Руане, но в целях конспирации указан Амстердам, а имя автора обозначено лишь первой буквой фамилии. Власти моментально осудили “Письма” к сожжению, а автора к аресту. Вольтер успел бежать в Голландию. А всё дело в большей религиозной свободе в протестантской Англии, в католической Франции всё было намного жестче. В Курляндии, где без острого противостояния вполне уживались и лютеране, и католики, всё было куда либеральнее».
Литературы того периода на русском языке крайне мало. Но вот наступает 1795 год, Российская империя «интегрирует» Курляндское герцогство — и появляется необходимость приобретения и русских книг.
Власти стремятся не только распространить русский язык, но и придать ему ценность.
Со временем многие курляндские помещики поступают на службу в армию Российской империи, идут в политику... Знание русского становится условием выстраивания карьеры.
Однако с новой властью пришла и цензура.
Отразились новые веяния и на библиотеке Либау. Именно поэтому пастор Грунт с 1796 года перестал выпускать каталоги. В 1798-м цензоры занялись библиотекой всерьез, 40 книг попали в список запрещенных, а в 1799-м библиотека закрылась. В известной мере Йохан Андреас Грунт спасся от строгих репрессий потому, что часть книг осталась у читателей, и с которыми у цензоров было меньше шансов разобраться. Всё собрание библиотеки Либау на долгие годы отправилось на чердак Ратуши. Только в 1839-м по предложению главы Большой гильдии Карла Готлиба Улиха городская библиотека была восстановлена — и основой ее стала первая читальня. И, конечно, многие горожане пожертвовали для ее возрождения книги из личных собраний.
