СТРУКТУРА
Центр за европейскую реформу (Centre for European Reform) — неправительственный научно-исследовательский центр в Лондоне, целью которого является улучшение работы Евросоюза и усиление роли ЕС в мире. Публикации центра были не раз отмечены такими изданиями, как The Guardian, The Economist и The Financial Times.
ПЕРСОНА
Иан Бонд отвечает за внешнеполитическое направление работы организации. Ранее он 28 лет провел на британской дипломатической службе и, в частности, с 2005 по 2007 год был послом Соединенного Королевства в Латвии. В феврале 2016 года он также стал одним из участников нашумевшей передачи BBC «Третья мировая война: в командном пункте». Передача, подготовленная в жанре псевдодокументалистики, опирается на сценарий, согласно которому в Даугавпилсе происходят события «крымско-донбасского» образца, что и приводит в итоге к Третьей мировой.
— Как вы оцениваете политический климат в «новых» членах ЕС? Пресса пишет о росте экстремистских настроений в Восточной Европе, упоминая и недавнее факельное шествие ультранационалистов в Польше и популярность таких лидеров, как, например, венгерский премьер Виктор Орбан...
— Я думаю, что нам стоит начать беспокоиться о подъеме национализма в Восточной и Центральной Европе. Если посмотреть на последние 25-30 лет, прошедшие со времени окончания Холодной войны, то прогрессивная интеграция стран этого региона в европейские учреждения налицо: например, Польша сильно сблизилась с Европой, в том числе и экономически. Если сравнивать с отправной точкой, когда доход на душу населения там был примерно, как на Украине, то сейчас Польша в несколько раз богаче. Именно поэтому сейчас очень тревожно наблюдать за расширяющейся пропастью между Польшей и ее соседями. Можно упомянуть, в частности, недавние словесные атаки польского правительства на немецкое, которые показались мне крайне недальновидными.
Однако я бы разделил ситуацию в Польше и Венгрии: в первом случае правительство гораздо более идеологическое, тогда как Виктор Орбан — совсем другое дело. Я категорически не согласен с тем, что он говорит сейчас, но это совсем не то, что он говорил 15 лет назад. Орбан склонен к соглашательству — он делает то, что точно поможет ему получить голоса прямо сейчас. Когда настроения в обществе меняются, он меняется вместе с ними. Так, он превратился из большого поклонника свободного рынка в традициях Маргарет Тэтчер в гораздо более темного и националистически настроенного политика. Но причина не идеологическая — он просто приспосабливается.
Я говорил в Брюсселе с экспертами, которые больше работают с этим регионом. Они подтвердили: Орбан пойдет навстречу в случае, если ЕС окажет финансовое давление, например, если условием получения средств для развития [Венгрии] станет соблюдение принципов правового государства. При этом [лидер правящей в Польше партии «Право и справедливость» — PiS Ярослав] Качиньский и PiS вряд ли пойдут навстречу в аналогичной ситуации. Они скорее используют ее, чтобы показать, что Польша окружена врагами и должна защитить себя.
Это и тревожит меня больше всего — тенденция правительства создавать иллюзию, что кругом одни враги. Если ты — не один из нас, значит, ты заодно с ними.
Недавно президент [Польши Анджей Дуда] назвал космополитизм одним из врагов Польши. Это всегда был своего рода код для атаки: так, евреев в сталинском СССР называли безродными космополитами.
— Ухудшил ли ситуацию в регионе летний визит Дональда Трампа? Например, американский журнал National Interest писал, что речь президента США была составлена так, что он буквально накачивал польский национализм...
— В речи Трампа в Варшаве были проблемные места, но, честно говоря, она была намного лучше, чем многие другие: например на саммите НАТО, где он буквально нападал на альянс. Хотя, казалось бы, президент США должен поддерживать НАТО... В варшавском выступлении Трампа меня больше всего насторожили закодированные атаки на ЕС, которые очень хорошо укладываются в уже существующую установку, что в Брюсселе сидят враги Польши. Я не помню точную фразу, но по сути он сказал, что бюрократия — такой же враг Польши, как и Россия, как и исламский терроризм.
— Распространяется ли эта тенденция по региону и что вы думаете о странах Балтии в этом контексте?
— Я жду, что произойдет в Чехии. Мы еще не знаем, каким именно лидером будет Андрей Бабиш [ставший премьер-министром 6 декабря 2017 года]. Словакия пока в порядке. В Румынии наблюдаются и плохие, и хорошие тенденции: и определенная враждебность правящей элиты, и деятельность Национального антикоррупционного управления. Но какой-то большой волны популизма там я все-таки не заметил. Пока фокус все-таки остается на Польше и Венгрии.
Что же касается стран Балтии, то пока я не вижу ничего, что свидетельствовало бы о подъеме национализма.
Прием беженцев из стран Среднего Востока был встречен некоторым сопротивлением, но, насколько я понимаю, их прибыло немного, и они, как правило, потом все равно переправляются в Швецию или Германию. И уж точно я не слышал ничего близкого к риторике Качиньского, Орбана или Дуды. Пока что ваша часть Европы действует очень разумно. Будет очень интересно посмотреть, как изменится состав Сейма после выборов.
— А вы бы какие изменения хотели увидеть?
— Мне везде хотелось бы видеть законные выборы и стабильное прагматичное правительство.
С прагматизмом у вас все в порядке, а вот со стабильностью — не всегда.
Но, опять-таки, вашему прагматичному правительству пришлось принимать жесткие меры, и оно не опустилось до популизма или обвинения всех вокруг. Что меня потрясло во время латвийского кризиса —то, что люди засучили рукава и начали работать, несмотря на то, что меры были жестче, чем где-либо в Европе. В итоге страна снова начала экономически расти, а, скажем, Греция потратила массу времени на обвинения всех подряд, и спустя 10 лет у нее все те же проблемы.
— Особые отношения США и Великобритании долгое время были залогом стабильности НАТО. Для многих стран, в особенности в Восточной Европе, они были своего рода эталоном. Как могут повлиять на наш регион последние события в отношениях двух государств, включая тот же обмен Терезы Мэй и Дональда Трампа резкими репликами в Twitter?
— И Соединенное Королевство, и Соединенные Штаты проходят через очень сложный политический период. Нужно посмотреть, как эти отношения продолжать развиваться дальше — особенно после «брексита». Например, в 1956-м, когда Великобритания, Франция и Израиль вошли в Египет, пытаясь захватить Суэцкий канал, США пригрозили довести Британию до банкротства, если мы не выведем войска. Тогда британские политики усвоили урок: нам никогда не стоит оказываться с США по разные стороны. Французские же политики заключили, что нужно быть настолько независимыми от США, насколько это вообще возможно. Иными словами, отношения не всегда были идеальными. Нам просто нужно помнить, что наши интересы с США не всегда перфектно совпадают и иногда нам нужно заявлять о своем мнении и отстаивать свои позиции.
Меня гораздо больше волнует, что Америка в принципе отдаляется от Европы. И дело не только в феноменальном президентстве Дональда Трампа, а также в объективных факторах глобальной безопасности. Китай и вызовы, которые он бросает, стал гораздо более важен для США — ведь эта страна влияет и на атлантический, и на тихоокеанский регионы. Даже в президентство Обамы США резко меняли курс по отношению к Азии, так что планирует это Трамп или нет, но эта тенденция продолжится, просто потому, что Китай — это восходящая сила с напористой внешней политикой, а интересы США в Тихоокеанском регионе очень велики.
Есть и более конкретные проблемы, такие, как отношение Трампа к своим союзникам – не только к европейским, но и азиатским.
Согласно этакой «доктрине Трампа», союзники — это не партнеры, а люди, которым что-то от тебя нужно. Паразиты.
Конечно, все президенты США хотят, чтобы Европа брала на себя больше в плане распределения обязанностей по мерам безопасности. Но
подход Трампа, его концепция скорее походит на работу фирмы, которая предоставляет услуги вышибал ночному клубу. И вот эта фирма говорит хозяевам клуба: «Мы не будем вас охранять, если вы нам не заплатите!» Это рэкет, а не партнерство.
И это очень и очень опасно. Например, число немцев, которые считают, что уже не могут положиться на США в плане безопасности и могут рассчитывать только на себя, внушает опасение. Альянс работает только тогда, когда каждый его член уверен, что его интересы учитываются остальными. Но если Трамп думает, что альянс — это заговор европейских стран с целью одурачить США, то это… не лучшая гарантия безопасности в нашем регионе.
— Многие авторитетные эксперты дают мрачные прогнозы насчет будущего ЕС. Так, ваш коллега Чарльз Грант в разговоре с Rus.Lsm.lv отметил серьезный раскол между Западом и Востоком Евросоюза, так как первые недостаточно прислушиваются ко вторым, а болгарский политолог Иван Крастев пишет о кризисе и упадке региона... Вы согласны?
— Серьезных политиков из Центральной или Восточной Европы обычно слышат. Даля Грибаускайте может добиться, чтобы ее услышали, точно так же, как и Линас Линкявичюс, Эдгар Ринкевич и Тоомас Хендрик Ильвес.
Я бы мог назвать и президента Вейониса, но мне кажется, что он в большей части Европы — чуть менее публичная персона.
— То есть, все дело в личности политика?
— Личность значит очень много. Хороший пример — Польша. Когда премьером был [Дональд] Туск, а министром иностранных дел — [Радослав] Сикорский, Западной Европе было очень сложно сказать: «А у нас нет больших проблем с Россией». Увы, но все становится гораздо проще, когда Польшу представляют люди, которые, например, верят в некие теории заговоров, как министр обороны [Антоний Мацеревич] или же настроены крайне враждебно по отношению к ЕС, как Качиньский. Тогда
для западных политиков становится очень просто вообще даже и не вникать в суть того, что говорят представители Польши – даже если по сути это что-то разумное.
Вместо этого они могут сказать: «Ну.. Эти люди — они не очень серьезные политики. Почему мы должны воспринимать их всерьез?»
На западной Европе, тем не менее, действительно лежит большая ответственность: абсолютно верно, что западные политики недостаточно часто наносят визиты и ведут переговоры с Центральной и Восточной Европой. И над этим нужно работать.
У Латвии и других стран Балтии будет масса возможностей в наступающем году привлечь внимание Запада к своей повестке дня.
Если говорить об этом в британском контексте, то роль, которую сыграла наша страна в 1918-1919 годах в провозглашении и защите независимости Латвии, у вас понимают гораздо лучше, чем здесь. Насколько я знаю, у вашего посольства в Лондоне запланировано множество мероприятий на следующий год. Это
прекрасная возможность напомнить британцам, которые забыли, что мы были партнерами долгое время, что наши военные и наши моряки принимали участие в освобождении и признании независимости Латвии в 1918-м.
Все эти вещи отлично известны вам, но совершенно неизвестны тут — а они ведь того заслуживают.
— Что вас самого больше всего беспокоит в связке будущего Европы и роста национализма?
— ЕС до конца не знает, что именно делать с своим «визави» в вопросах безопасности — Россией. В частности, на борьбу с дезинформацией выделяется очень мало средств.
А теперь посмотрите на ту же Польшу: проблемы исторического плана между ней и соседями очевидны. Налицо проблемы Польши и Украины: в частности из-за событий в конце Второй Мировой войны («волынская резня» — Rus.Lsm.lv). Также есть сложности с Литвой – из-за польского меньшинства. С Германией — из-за вопросов [Второй мировой] войны.
Все эти уже существующие конфликты — идеальная возможность для России внести раздор. И я вижу все признаки того, что Россия её не упустит. Я даже не осуждаю Кремль за это: учитывая его антагонистическое видение НАТО, если бы и я так считал (сколь мало бы это ни соответствовало действительности!), я бы тоже попытался натравить своих оппонентов друг на друга.
Сейчас невероятно важно, чтобы все страны и Восточной, и Западной Европы постарались сделать себя более устойчивыми перед любыми попытками дезинформации. Например, с помощью создания исторических комиссий — так сделали Германия и Франция после Второй мировой — чтобы проанализировать самые сложные периоды, понять, что и почему пошло не так, и двигаться дальше. Такие вещи очень помогают ослабить напряжение. Они также могут стать основой для учебников по истории для следующих поколений.
Необходимо политическое примирение.
Самое ужасное, что можно представить — польские лидеры, которые публично нападают на немецких за то, что, по большей части, было сделано до того, как нынешнее поколение появилось на свет.
Да, у нас чудовищная история. Но настоящие государственные деятели всегда пытаются сделать так, чтобы прошлое не повторилось. На нынешнем поколении европейских лидеров лежит огромная ответственность — не оглядываться назад на трагедии прошлого, а рассматривать их только как нечто, что вы не хотите повторить.
Это, конечно, не идеальное решение и многое зависит от политиков, и, насколько я знаю, в Латвии была создана историческая комиссия, которая работала вместе с российской стороной над самыми болезненными и сложными аспектами вашей истории. Такое не может заменить официальные заявления политиков, но хотя бы закладывает какой-то фундамент, дает надежду, что в будущем люди смогут посмотреть на работу, которая была сделана этой объединенной исторической комиссией, и использовать её, как основу для того, чтобы вместе преодолеть трагедии истории.