Четыре часа, говорят они и смотрят испытующе. Если ты застываешь столбом в надежде, что это шутка такая, понимают — ты читал «Провинциальные анекдоты» Вампилова, разбодяжить которые на четыре часа невоможно никак, и повторяют: «Четыре часа».
С этим заранее поставленным диагнозом ты поднимаешься в зал.
А ведь каких-то пять минут назад мысли твои занимало только то, жизнеспособны ли одноактовки, из которых составлены вампиловские «Анекдоты» — «История с метранпажем» и «Двадцать минут с ангелом». Особенно первая, с эпиграфом из Гоголя и с гоголевским же (ну, почти) сюжетом: администратор захолустной гостиницы сначала хамит постояльцу, который после 23.00 зашел к соседке спортивный репортаж по радио послушать — у него самого розетка в номере перегорела, — а потом, узнав, что гость по профессии метранпаж, пугается до сердечного приступа, притворяется сумасшедшим и чуть концы не отдает.
Забегая вперед: с обоими в итоге все в порядке, и с администратором, которого играет Андрис Кейшс, и с пьесой Вампилова. В Новом Рижском «История с метранпажем» взяла да и проявила все свойства комедии положений, немного абсурдистской — ибо абсурдны сами «советские реалии», которые породили сюжет, но на этих реалиях не зацикливающейся. Самодуров-начальников и нелепицу в каких-нибудь правилах внутренного распорядка найдешь во все времена и при любом строе.
Поэтому зрители НРТ воспринимают «Историю с метранпажем» примерно как «№13» Рэя Куни, только в другом антураже.
И в другом темпе. Затянутом до такого предела, что кажется, будто спектакль смотришь на медленной перемотке. Подобного эффекта можно было бы добиться, сыграв канкан на похоронах без смены мажора на минор. Возникает естественный вопрос — зачем?
Комментаторы на странице Нового Рижского выдвигают одну версию за другой. Кто-то видит здесь эстетику комикса, у кого-то более романтические ассоциации — с альбомом старых фотографий. Те, кого убедило режиссерское решение (с пьесой Вампилова дебютировал в НРТ экс-рижанин, профессор Нью-Йоркской киношколы Борис Фрумин), считают, что таким образом передано плавное течение провинциальной жизни. Те, кого не убедило — после «Истории с метранпажем» покидают театр. Несмотря на невероятную, праздничную, выше всяких похвал актерскую игру, виртуозную слаженность ансамблей, замечательно выстроенные мизансцены, превосходную сценографию Моники Пормале и прочие экстры, от света и звука до атмосферы.
Если бы те, ушедшие, остались, им пришлось бы ломать голову еще над одним вопросом.
Во втором акте действие разворачивается в той же гостинице, разве что перемещается в другой номер, на пару этажей выше. Но все те, к кому мы два часа привыкали в «Истории с метранпажем» — Андрис Кейшс, Ивета Поле, Гирт Круминьш, Элита Клявиня, Гатис Гага, Варис Пинькис — в «Двадцати минутах с ангелом» появляются перед публикой в других ролях. Почему?!
Да, это театр. Сплошная условность. Но ведь, кажется, именно ее пытался хотя бы частично – принципиальным отказом от стремительности в пользу нетеатрально долгих, «как-в-жизни» или «как-в-кино-на-крупном-плане», пауз, поз, взглядов — преодолеть постановщик. Хорошо, пусть не преодолеть, а столкнуть с искусственно созданной «достоверностью». От которой из-за этих «вторых» ролей (опять же сыгранных блестяще) не осталось и следа...
Сокрушительно медленные темпы, конечно же, заставляют вслушиваться в каждое вампиловское слово.
Высвобождают из тела анекдота – притчу, из фарса – драму. И немножко обижают зрителя. Он бы и так все, что надо, услышал и понял. Не дурак же, в самом деле.
Маша НАСАРДИНОВА
