Наталья Михайлова: Пожалуйста, не говорите моей маме

Обратите внимание: материал опубликован 2 года назад

«Скажите, а мама знает, что происходит?», — осторожно спрашивают некоторые родственники, приходящие навещать своих близких в наш пансионат. «Нет, мы ей не говорили», — отвечаю. «Ой, хорошо. Не говорите, пожалуйста. У нас родственники в Харькове. Мы ей тоже ничего не говорим…»

Другой посетитель передал для своей мамы радио. Вечером — крик, слезы: «Какой ужас! Вы знаете, что война идет? А что же с нами будет теперь! Нас же тут всех убьют!» Еле успокоили. Долго не могла заснуть, плакала. Соседки по комнате тоже разволновались, а это все люди после инсульта.

Наверное, если бы наши клиенты могли прочитать все, что сегодня кишит в соцсетях, новостях и комментариях к ним, работы бы нам и медикам еще прибавилось. Война и информационный фон вокруг не добавляет здоровья людям с целым букетом хронических заболеваний, для которых телевизор или радио часто — это лучший друг и спутник. Некоторые наши клиенты пользуются планшетами, кто-то смотрит новости, но большинство, к нашему счастью, любят либо фильмы, либо какие-то ролики с животными.

Никаких упреков и обвинений в адрес коллег-журналистов. Многие работают очень профессионально. Я просто хочу показать вам еще один аспект этой войны, проблему, перед которой мы теперь встали.

Как именно донести до пожилых людей, что страна, в которой многие из них родились, напала на страну, в которой у них родня? Или, наоборот, может, родились они в украинском городе или селе, а потом их судьба как-то закинула в Латвию.

Клиенты у нас, можно сказать, долгожители, есть 80-, 90- и даже 100-летняя Зиночка. В день начала войны ей исполнилось 100 лет, готовился большой праздник, и пришлось прямо на ходу «делать лицо», а внутри все тряслось и рушилось, обливалось слезами. И еще — это

гадкое чувство, что ты врешь человеку, который сам когда-то прошел войну.

Часть жильцов нашего пансионата семейного типа — люди с болезнью Альцгеймера, другими видами деменции. Они могут и не понять, о чем говорят, но общий агрессивный фон, картинки со взрывами и окровавленными людьми их точно перепугают, они разволнуются. Как это отразится на их психическом состоянии — трудно предвидеть — перестанут ли спать, станут ли агрессивнее. Поэтому, простите, коллеги, но «Сваты» или Alpu dakteris для нас сейчас актуальнее, что ли…

Рабочий коллектив у нас смешанный. Мы о войне вообще не говорим. Не можем. Мы говорим «ужас» и на этом слова заканчиваются. Мы не знаем, как об этом говорить друг с другом, потому с одной стороны — все очевидно, а с другой — нет черно-белого кина, есть оттенки, о которых, как многие полагают, говорить не принято. Жить-то приходится именно с оттенками. И работать, осторожно произнося каждое слово, обдумывая каждый шаг.

Я понимаю, что, пока такая глобальная катастрофа, всем не до напуганных больных стариков. Но нам вот есть до них дело.

Правда, Минблаг даже прислал тезисы, как говорить о войне, но, но, но…

Простите меня, конечно, за этот вопрос, но как я могу от людей требовать определить позицию по данному вопросу? Ну или ок, я узнала, что они поддерживают Россию — вы реально считаете, что я могу и должна их переубедить? Каким образом? Проводить политинформацию и разъяснительные беседы, подсадить на источники, которые «не врут» с моей точки зрения, но полностью неприемлемы для них? Может, у кого-то есть готовый рецепт?

Уж так вышло, но нас куда больше волнует прежде всего здоровье — физическое и психическое — родителей, бабушек и дедушек, которых нам доверили, и которые нам уже давно не чужие. Каждое повышение давления, тахикардия, инфаркты и инсульты для нас важней их гражданской позиции в данном вопросе.

В каждый дом сегодня вошла война. И в тот, что разрушен бомбой, и в другой, за тысячи километров, где плачут от страха родные и молятся о связи. И в тот, где цедят: «Мне все равно, что там происходит!» И в тот, где возмущаются: «Почему у нас все в цветах украинского флага — даже полиция! Нас что, Украина оккупировала?» И в тот, где негодуют, почему мы беженцам помогаем, «а наш народ бедствует?» И в тот, где тягостно молчат, старательно не обсуждая происходящее. Ну и в наш пансионат, где живут 35 человек, тоже она вошла.

Война ж не спрашивает. Она, как политика, просто начинает вами заниматься. Ну и занимается она с каждым всесторонне и индивидуально — отчасти не разбирая твоего социального статуса и уровня интеллекта, отчасти, наоборот, вполне на них основываясь.

Можно проклинать, ненавидеть, негодовать, преисполняться пафосом, кидаться экскрементами в соцсетях в одну или другую сторону, можно поучать, призывать к миру или морализаторствовать, можно участвовать и призывать к акциям протеста, идти помогать волонтёром или ненавидеть заочно беженцев, можно пребывать в шоке и растерянности, в слезах и депрессии.

Можно вообще ничего не делать, ты все равно — в деле.

Те 46% русских в известном опросе, которые «не поддерживают ни одну, ни другую сторону», так шокировавшие многих моих друзей-журналистов в Facebook, меня лично совершенно не удивили. Среди этих процентов есть люди, которым сейчас даже говорить не хочется. Им не все равно, я уверена. Есть те, кто из принципа не скажет, из недоверия или из страха. И если уж говорить откровенно и глобально, наше государство за все эти годы тоже приложило руку к тому, чтобы были и эти 46%, да и те 21% — об этом уже многие эксперты хорошо высказались, не хочу повторяться.

Можно отрицать или возмущаться, но придется признать — в Латвии живет много обиженных людей.

Да, они притерлись, наладили свою жизнь, обида ушла глубоко внутрь. Но в такие кризисные моменты обида поднимает голову. Можно, конечно, обвинять их «а где вы были 30 лет», кто вам мешал, снова тереть за язык и процедуру натурализации, размахивать интеграцией и т.д. Но это абсолютный факт, с которым придется всем жить дальше.

Через несколько десятков лет многое поменяется, а уж когда состарятся миллениалы и зумеры, точно все будет по-другому.

Вчера вышла вечером на лоджию. Спустился туман, ничего вдали видно не было, но где-то вдалеке вдруг тишину разорвали частые хлопки. Еще три недели назад я бы подумала, что это кто-то запускает фейерверки в честь семейного праздника. Так оно и было, скорей всего. Но уже сейчас мое сознание отреагировало быстрей, чем логика — канонада, стрельба, взрывы?

Облегчение от мысли, что это все же чей-то салют, быстро прошло, но уже подзабытое неприятное ощущение небезопасности и хрупкости мира осталось.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное