Это он, Скотт Карлин, 24-летний инфантил с наркоманской внешностью, зажмуривается за рулём и чудом избегает фатальной аварии. Это он курит траву на вечеринке со своими мелкокриминальными друзьями и занимается сексом с девушкой, которую называет не девушкой, а лучшим другом. Это он с ног до головы бессистемно покрыт татуировками не самого высокого художественного уровня. «Тук-тук. Кто там? НЕ твой отец». Это он ржёт над шуткой о своём отце-пожарном, погибшем на работе 17 лет назад.
Это Клэр, младшая сестра Скотта, выпускается из школы и уезжает в колледж. А это Марджи, мать Скотта, так и не встретила мужчину за 17 лет, прошедшие после смерти мужа. Так бы и жили они дальше вдвоём, если бы не Рэй, отец девятилетнего мальчика, которому Скотт чуть не набил татуировку на пляже Стейтен-Айленда. Это Рэй постучал в их дом, устроил скандал, а потом извинился и пригласил Марджи выпить кофе.
Так уж сложилось, что американское кино, в отличие, например, от европейского — это глобальный феномен. Поэтому, если опросить пять самых средних мировых кинозрителей, то окажется, что они легко отличают Бруклинский мост от Манхэттенского, не знают правил бейсбола, но знают, что на нём нужно быть в огромной перчатке и есть хот-доги.
Джадд Апатоу снимает очень американское кино. Но кроме бейсбола, блинчиков, пожарных усов, белых заборчиков, патрульных машин и алкогольно-марихуанных вечеринок, в его фильмах обязательно найдётся что-то близкое каждому зрителю. Сколько именно — это уж как повезёт. Но в новом фильме, несмотря на строгую культурно-географическую привязку (большая часть ленты снималась на Стейтен-Айленде), отношение общечеловеческого к типично американскому нетипично велико.
Одна мама чего стоит — хоть спин-офф снимай. В роли Марджи — чудесная актриса и очаровательная женщина Мариса Томей, в жизни Марджи — 17 лет воспитания детей в одиночку: балбеса-сыночка и лапочки-дочки. Её выбор — смирение с обстоятельствами: после отъезда Клэр Марджи не бросается устраивать личную жизнь, а робко пытается уговорить Скотта посмотреть с ней «Игру престолов». После внешне легкомысленного начала эта сцена кажется удивительно человечной, но очень скоро фильм почти целиком будет состоять из таких сцен. Личная жизнь — лысая, комично усатая и пожарная — сама врывается в её дом, а подтолкнул её, сам того не желая, никто иной, как Скотт.
Хорошие персонажи достались дочери режиссёра Мод Апатоу, Биллу Бёрру, которого вы недавно видели без усов в «Мандалорце», и Стиву Бушеми. Все они вносят посильный вклад в историю Скотта, главный тут он. Пит Дэвидсон, исполнивший его роль, а также выступивший со-сценаристом и со-продюсером, на самом деле потерял отца-пожарного в трагедии 11 сентября. История придумана другая, но, по словам Пита, эмоции в ней те же.
Герои и люди часто упоминаются в этом сюжете — чай, пожарные не сварщики и не блогеры. Смерть героического отца наносит семилетнему Скотту травму, справиться с которой не может даже любовь окружающих. Новость, что отец был не только героем, но и самым обычным человеком, позволяет главному герою, задержавшемуся в стадии человеческой заготовки, сменить Алтарь Отца (и это не только фигура речи) на добрую память о нём и пройти свой путь человека. Начинается путь с короткой чёрточки на плече подвернувшегося под иглу мальчишки, а дальше судьбу не остановить. «Пройти» — не совсем то слово; близкие ведут Скотта по пути человека под ручки, а иногда даже тащат за волосы, только успевай перебирать ногами. Выясняется, что хорошо мотивированный Скотт кое на что способен: например, инфантилизм помогает ему в искусстве няни — быть своим с чужими детьми.
Начинает Скотт не с нуля, можно даже сказать, с гандикапом. Его любят мать и сестра, у него есть друзья. Да и Стейтен-Айленд, пусть его и называют единственным местом хуже Нью-Джерси — не совсем Арканзас: садись на знаменитый оранжевый паром, и ты на Манхэттене. Это тоже плюсик для контакта со зрителем: мало кто из нас рос в плену у фашистов в африканских деревнях, а проблемы нет-нет да возникают примерно у всех. Несчастья Скотта так неочевидны для внешнего наблюдателя, что он осознанно идёт на эпатажные, глупые, броские поступки.
Джадда Апатоу не назовёшь великим художником, но зато он прекрасный сторителлер.
Отказ от визуальных изысков, 130-минутный хронометраж и комедийный опыт (а Пит Дэвидсон так вообще стендапер) позволяют ему внятно и подробно рассказать историю о запоздалом взрослении: легко о сложном, весело о грустном, человечно об американском. Любовью, заботой, счастливым случаем, серией совпадений и мытьём туалета человека из кого угодно можно попытаться сделать. Даже из «костлявой панды» Скотта Карлина.
