В один старенький опель помещаются пять москвичей плюс водитель. Хамоватый здоровяк с подгнившими зубами везёт столичных гостей от железнодорожной станции в деревню Топи. В паре километров от неё — цель путешествия Дениса и его френдов: чудотворный монастырь. «Дорога, мужик, дорога!» — кричит Денис, но поздно: в них с размаху врезается грузовик. Непохоже, что кто-то выжил в разбитой вдребезги, перевёрнутой машине.
Авторы ещё вернут нас на роковой лесной перекрёсток, но сначала вернут нас назад во времени — показать, как герои докатились до смерти такой. У Дениса — опухоль мозга, да такая, что даже в дорогой европейской больнице «немецкий робот» посоветовал ему чудо. У Кати жених сбежал из-под венца, да так, что она пьёт и выблёвывает таблетки вместе с алкоголем. Элю наоборот, силой тащат под традиционный северокавказский венец, да так, что она случайно стреляет в своего парня. Сонина сестра погибла в автокатастрофе, и жизнь в семье стала так невыносима, что девушка выскакивает из отцовской машины прямо на светофоре. Денис бронирует ночлег на четверых в чудо-монастыре. Три девушки первыми откликаются на клич в «фейсбуке» и составляют ему компанию. С ними увязывается друг Дениса Максим — журналист на фрилансе, уволенный с фабрики троллей.
Пятеро москвичей садятся в опель и едут в Топи. «Дорога, мужик, дорога!» — кричит Денис. Хамоватый здоровяк-водитель успевает увернуться от грузовика, слетает к реке и зарывается носом в песок. Путешественники выходят из машины и обнаруживают, что водитель исчез. Они добираются до монастыря, но тот пуст и заброшен. В Топях неприветливая сначала, но добрая потом старушка пускает их переночевать и даже растапливает баню.
Российская глубинка — с тёмными лесами, глубокими реками, хилыми мостками, непролазными дорогами, ветхими избами и советскими реликтами — манит и манит создателей сериалов своей натурой, фактурной и бесплатной. До определённого момента «Топи» выглядят как ведьмино варево из прошлогодних «Территории» и «Игры на выживание», вплоть до ямы-ловушки, мента-одиночки и зечков-лесовичков. Постановка Мирзоева крепкая, но без особых авторских изысков. Из украшений — «рыбий глаз», взгляд сверху да пара кувырков камерой. Из устрашений — низкий взрёв неизвестного мне инструмента, вытащенный в «Топи» прямо из немецко-нетфликсовской «Тьмы». Болота умеренно атмосферные, красотой точно не превосходят наши Кемери. Но это ничего. Режиссёры сериалов — не всегда их творцы. Автор идеи и сценария — Дмитрий Глуховский, с него и спросим. Про горящий скелет двуглавой птицы спрашивать не будем — символ слишком очевиден, а вот объятая огнём катящаяся покрышка — будьте любезны.
Глуховский — настоящий писатель, а писатели не списывают сценарии у сценаристов. Этой мыслью приходиться утешаться первые две серии, пока персонажи занимают свои позиции, а намёки на загадку флэшфорвардами вспыхивают в больной голове Дениса: коробочки с опарышами, лесные физкультурники в белых одеждах да болотная ряска.
Глуховский — не только настоящий писатель, но и колумнист, последовательно, зло и образно критикующий российский режим.
В первых сериях он включает в сценарий элементы своего мировоззрения, и в исполнении пока ещё незнакомых, пока ещё угловатых, непритёртых персонажей они выглядят слегка неловко. Не выходя, впрочем, за рамки обычного привыкания к российскому сериалу. Но и здесь находится место афоризму. «Как эту страну не любить? Всё порешать можно» — говорит Максим, дав взятку проводнице. «Если за деньги, это не любовь, — отвечает Катя. — Это проституция. Любовь — это по пьяни».
Ответственность за длину периода привыкания разделяют актёры. Все они достаточно, а некоторые даже очень симпатичные (а зеки, водитель и другие обитатели Топей достаточно несимпатичные), но играют как хорошисты, а не как отличники. Не знаю, чья тут вина — недостаточного образования или недостаточно требовательного Мирзоева, но кое-где молодёжь слегка недоигрывает реплики и слегка натужно смеётся в гулких студийных декорациях. Именно слегка: с выездом на природу эти огрехи уже можно принять за особенности речи и поведения героев. Исключение — опытные Катерина Шпица и Максим Суханов (но молодёжью его можно назвать с некоторой натяжкой).
Всё это в полной мере относится к исполнителю главной роли Ивану Янковскому, уже являвшемуся в глуховском «Тексте» в тени Петрова. Но парень фильмографией богат, династией древен, фигурой статен и причёской Паттинсон — смотреть приятно. Ещё более приятен глазу неоднократный топлесс от Шпицы -- так что, если кто не видел, спешите видеть. «КиноПоискHD» решил не отставать от Premier количеством и качеством секса и насилия, а на альтернативной звуковой дорожке доступен незапиканный мат. И кто в своём уме может назвать недостаточно хорошей обнажённую 22-летнюю актрису, юной Маргаритой танцующую перед трельяжем (то есть, четыре вместо одной)? Пусть кинет в меня камень.
Но вот — третья серия, и дай нам бог внимания, чтобы уследить за живыми, зоркости, чтобы увидеть мёртвых, и мудрости, чтобы отличить одних от других.
Дело вроде бы принимает очевидный религиозно-мистический оборот. Но только мы успеваем удивиться ранней разгадке, как автор всё отменяет и снова напускает туману поверх лоскутного одеяла идей, на котором зритель пытается различить осмысленный узор.
Это не так уж просто: тут тебе и заколдованный забор, окропляемый петушиной кровью, и то ли ведьма, то ли нет, и вновь заработавший монастырь, и заработавшая в нём молитва, и собачьи головы, и таинственные руны, и отравленная вода, и небрежный дымно-розовый рендеринг над химкомбинатом, и онежский Солярис, требующий свою цену за выполнение отчаянных желаний. Или всего этого нет? Разберётесь, когда досмотрите до конца. Или нет.
Глуховский показывает, кто в «Топях» хозяин, организуя двойное камео без малейшего влияния на сюжет. Сам он откуда ни возьмись несколько секунд сидит за общим столом, а в другой двухсекундной сцене персонажи смотрят короткометражку «Сера».
Как говаривал Стивен Кинг, позвольте истории быть просто историей. Ещё бы! Когда пишешь по два романа и десять рассказов в год, никаких метафор не хватит. Глуховский пишет редко и не может позволить себе такого простодушия, хотя по мелочам, конечно, срывается. Например, мент не мудрствует лукаво, на вопрос о вере шпаря по-солдатски прямо: «Раньше верил в людей, теперь верю в бабло». Утекающий в финальную воронку сюжет обнажает второе дно, затянутое бурой тиной возможных интерпретаций.
Возможно, и даже скорее всего, «Топи» — не просто паранормальный трип московской пятёрки, но что именно скрывается за мистикой — искать зрителю. Как может, поможет группа «АИГЕЛ», написавшая для сериала классный, жуткий до мурашек саундтрек. Сколько трусости пёсьей в верности пёсьей? Тебе кажется. Тебе кажется. Тебе кажется. Я не знаю, чья я. Ты не знаешь, чей ты.
Всплывающая на мелководье второй половины сериала концепция Хозяина выдаёт антитоталитарный посыл и так или иначе сводит историю к базовым ценностям — любви и свободе.
А общественно-политический это посыл, общечеловеческий или, например, религиозный — выбирать вам.
Или нет.
