● Это — авторская русская версия текста.
Аўтарская версія па-беларуску — тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
Привычка переписывать правду
Массовый голод был и в Беларуси, моей родной стране, только об этом пишут гораздо меньше — исключительно в независимых белорусских медиа, которые работают в изгнании после событий 2020 года. Как и о репрессиях 1930-х годов и о том, что в урочище Куропаты под Минском были расстреляны лучшие из лучших представителей белорусской интеллигенции. В авторитарном государстве принято переписывать историю по мере необходимости — как бывший редактор, работавший в учебных заведениях моей страны, я это знаю не понаслышке.
Учебники по истории, социологии и идеологии белорусского государства перевыпускаются фактически каждый год. И с каждым годом найти там историческую правду всё сложнее и сложнее.
Но мне хочется ее знать. И рассказать ее другим.
«Белорусы делились с украинцами хлебом и картошкой»
Белорусские историки говорят, что они еще на пути определения точного числа жертв в Беларуси в 1933−1934 и 1946−1947 годах. Речь идет о тысячах умерших, десятках тысяч страдавших и о сотнях репрессированных за якобы вредительство и организацию голода.
К катастрофическому положению с продовольствием в СССР привели коллективизация (крестьяне резали скот, чтобы не отдавать его в колхозы) экстенсивный рост количества заводов (крестьян полупринудительно заставляли работать там, а пахать было некому) и — да, засуха 1931−1932 годов.
Способствовала голоду и система «черных досок»: норма по сдаче зерна, молока и прочей продукции была одинаковой во всех колхозах, вне зависимости от природных и климатических условий. Те колхозы, которые в силу объективных обстоятельств не могли выполнить этот план, заносились на «черную доску». Склад такого колхоза опечатывали, семена распределяли между соседними колхозами, товары из магазина изымали, партийные ячейки распускали, торговлю полностью запрещали, а местное руководство и рядовых колхозников — репрессировали.
Если колхоз не «исправлялся», то его распускали совсем, а всё имущество конфисковали. В распущенных колхозах арестовывали местных крестьян, которые сами пытались молоть муку, чтобы выжить. Это привело к тому, что люди в колхозах, занесенных на «черные доски», были обречены на голодную смерть.
В начале 1930-х годов руководство Коммунистической партии Беларуси, чтобы заслужить расположение Москвы, обратилось в ЦК с предложением повысить показатели коллективизации. По словам историка Ирины Романовой, крестьяне всячески сопротивлялись принуждению, «шла настоящая крестьянская война против коллективизации», частные хозяйства приходили в упадок, а новая экономическая система не работала.
Сильнее всего пострадали южные районы Беларуси, близкие к Украине: Мозырский, Петриковский, Житковичский, которые «на бумаге» были на 100% коллективизированы. В результате в 1933 году начался голод.
Сильное влияние оказала ситуация в Украине, где голод достиг огромных размеров, погибали многие тысячи крестьян, и все больше еще живых спасались бегством на север.
«Приграничные районы Беларуси с Украиной были наводнены беженцами от голода, которые искали здесь убежище. Украинцы говорили, что у них хороший урожай, но власти все отобрали. Белорусы делились хлебом и картошкой, свидетельств этому немало, но самим тогда есть было нечего. Статистика была скрыта, советские газеты того времени об этом не писали, но в партийных и государственных архивах можно найти множество свидетельств о голоде», — говорит Ирина Романова.
Голод повторился в 1946−1947 годах и накрыл теперь уже всю Беларусь, а не только отдельные регионы. Голод был вызван, прежде всего, послевоенной разрухой и политикой властей.
* * *
Когда читаешь архивные свидетельства и видишь фотографии времен Голодомора, сидя в уютной квартире в Риге, уже украшенной новогодними гирляндами в ожидании Рождества,
особенно остро — на контрасте — чувствуешь, какой же это был ужас, неописуемый словами.
«На воротах серп и молот, а в хате смерть и голод».
В чём, простыми словами говоря, главное отличие тоталитарной политической системы от демократической? В центре тоталитаризма не собственно человек и ценность его жизни, а коллективная идея, ради которой он должен жертвовать благополучием и здоровьем — своим и своих детей, а по сути — и жизнью.
Задумайтесь, когда в следующий раз вы прочтете где-то, будто есть некое абстрактное «светлое будущее», которое не потрогаешь руками, не измеришь линейкой.
Но почему-то (непонятно почему!) за эту условность, за эту фикцию, нужно отдать свою реальную, каждодневную, персональную, сегодняшнюю — жизнь.
