Кино-логика Дм. Белова. Просто оленёнок и волчица

Хелена — никакая не лягушка, а человеческий детёныш лет одиннадцати. Вместе с отцом и матерью она живёт в лесной избушке в мичиганской глуши недалеко от канадской границы. Хелена такая маленькая, но уже охотник и следопыт. Мама такая грустная и всё время сидит дома. У Хелены длинные чёрные волосы, ожерелье из камней и татуировки. Отец наколет ей новую, в виде ёлки, когда она не попадёт в оленя на охоте. Отец называет Хелену Маленькая Тень. Хелена узнает, что она дочь болотного царя, только когда её отца арестуют и покажут по телевизору.

Хелена — женщина лет тридцати. Вместе с мужем и дочерью она живёт в доме на краю пригорода Детройта. Хелена работает на робото-работе по вводу данных, замазывает татуировки тональником, скрывает прошлое и сторонится сборищ. Наверно, не так уж страшно жить у самого леса — ведь её отец Джейкоб Холбрук, он же болотный царь, надёжно заперт. Как бы не так. Царь бежит из-под стражи, и ФБР заполоняет дом Хелены, раскрывая карты и срывая покровы.

Нил Бергер — не то чтобы топ-режиссёр, не то чтобы достигал заоблачных вершин, но всё-таки скатился в мичиганские болота с творческой горки. Его «Иллюзионист», «Области тьмы» и даже «Дивергент» были нетривиальными событиями в мире кино. Потом Нил сам отказался от оригинальности, адаптировав для американского зрителя французский хит «1+1», а потом и вовсе снял «Вояджеры», этакий научно-фантастическо-космический недодивергент. Но болото — не приговор! Кто ты болотный — тварь или царь?

Тема похищения, абьюза и врождённого стокгольмского синдрома кажется беспроигрышной.

Не новая — это не аргумент: никому же, слава богу, не приходит в голову оставить по одному фильму каждого жанра, опустить камеры и разойтись по домам. Ещё одна вариация вполне имеет право на зрительский интерес, и исполнена она на совесть — не в последнюю очередь благодаря актёрским работам.

Главная роль досталась Дейзи Ридли, красавице с челюстью решительной формы. Аннотация и промо-кадры фильма говорят нам, что здесь она чуть ли не снова бесстрашная воительница Рэй из «Звёздных войн», пусть без светового меча, но зато с винтовкой. Задай-ка им, джедайка! Как бы не так. Хелена очень боится — и за себя, и за дочку. Она избегает людей, потому что потеряла веру — ведь человек, которому она верила безоговорочно, оказался чудовищем. Хелена стала жертвой особого посттравматического расстройства, осознав и расчесав нанесённую ей и матери рану уже после освобождения, а собственная дочь надёжно не позволяет забыть о страшном счастливом детстве. Травма не сделала Хелену злой или чёрствой, и к насилию она прибегает не из холодного расчёта, а от безысходности. Перед лицом бога-отца

она превращается в странную помесь волчицы и оленёнка, которой нужно, рыча, броситься на защиту потомства и, набрав полные глаза слёз, забиться в уголок.

Ружьё, висящее на промо, стреляет лишь раз, да и то мимо.

Бен Мендельсон — не волк и не олень, скорее, зубр мирового кинематографа, и роль лживого нарцисса-убийцы, контрол-фрика и насильника покоряется ему даже легче, чем мать Хелены (маленькая, но пронзительная роль Карен Писториус) — болотному царю. Отчима Хелены, шерифа Кларка играет Гил Бирмингем — человек, появляющийся там, где нужен в меру упитанный, солидный, приветливый индеец с добрым, но справедливым лицом. Дочь Хелены, малышка Мэриголд, декламирует, а не проживает свои реплики, что нас, привыкших к чудо-детям Голливуда, немного расстраивает. И самое слабое звено — муж главной героини, который в другом фильме мог бы стать мощным персонажем, глубоко переживающим ложь и облегчающим/усугубляющим страдания своей жены. А здесь даже непонятно, как вышло, что она за него вышла, за дурилку картонного. Не иначе, от безысходности.

Но это не так уж страшно: всё-таки

«Дочь болотного царя» — не чистая драма вроде «Комнаты», где почти всё экранное время посвящено травме и проработке её последствий. Это ещё и саспенс-триллер старой закалки

— с шорохами, ночными пробуждениями, подкрадываниями, камерой, вслед за взглядом рыскающей по тростнику, тревожными аккордами, звучащими к месту и не совсем. К шорохам прилагаются сюжетные шероховатости вроде «как ему удалось вставить зубы трупу» или «какого чёрта ты не прошла ещё одну речную излучину, чтобы выстрелить в упор, тебе же внутренний голос всё правильно подсказал».

Интересно: если повесить белому ребёнку на шею кожаный шнурок, вытатуировать на этой же шее оленя, на скулах — точки, на ладонях — племенные символы, а на ноге — индейское имя, то это столь же недопустимо, как намалевать ему блэкфейс? Но с Бергера взятки гладки, попробуй его отмени! Во-первых, фильм снят по книге Карен Дионне, изданной аж в 2017-м году — тогда ещё и слова «апроприация» не придумали. Во-вторых, непридуманным присвоением чужих культурных традиций занимается антагонист, он же — нехороший человек. Кларк так и говорит о нём — извратил, мол, наши обычаи.

Под шумок композитор апроприирует чутка индейской музыки, наигрывая психоделические нативные мотивы, оператор надевает на объектив болотный жёлто-мутно-коричневый фильтр и под перестук дятлов бродит по лесу кругом. Местами действие напоминает slow-TV — знаете, такие медленные и красивые ландшафтные скринсейверы, когда закончились передачи. Но такие сцены не затягиваются — заснуть не успеете. Наверно, поэтому в одной статье этот фильм назван «бодрым».

Фильтр сильно запотевает на флэшбеках; там же, в затуманенных воспоминаниях о собственном прошлом Хелена черпает дополнительные силы, когда кончаются последние. В её голове звучат отцовские правила жизни и охоты, как практические, так и философские, например, «нет ничего чище инстинкта выживания». Научил, называется, на свою голову. Кажется, что такой светлой мысли, как «всегда защищай свою семью», место скорее в мультиках, в фильмах девяностых или в «Форсаже», но нет — вот она, несколько раз повторяется устно и высекается на стене. Если ваши олдскулы ещё не свело, то вот, героиню хватают за ногу, когда кажется, что уже всё.

Вот такой получился триллер — добротный и болотный, приятный глазу и не так уж сильно раздражающий, с работающей драмой и классной Дейзи. А ещё он как будто какой-то

средний: не пустой, но надолго не запомнится, очередь за билетами занимать не придётся, но в понедельник за полцены сходить можно. И не тварь, и не царь.