Две женщины выкрикивают по-русски прямо в камеру телефона исковерканную фамилию мэра Риги. Проводят открытым текстом связь фамилии с запахом канализации, стоявшим в тот день возле Ратушной площади. Ведущий трансляции, который до этого активно призывал всех прийти на мероприятие, ухмыляется, уточняет еще раз «Как вы его назвали?», от себя добавляет что-то типа «вот такие мнения могут быть у народа».
Это, в принципе все, что надо знать о митинге в защиту памятника Пушкину, который то ли снесут, то ли перетащат поближе к «бабе евонной». Поясню для тех, кто взбеленился прямо в эту секунду – это действительно все, что хотят знать о его защитниках, об уровне их интеллекта те, кто захочет этим воспользоваться. Чтобы лишний раз сказать или написать, что горстка малограмотных идиотов-пенсионеров опять пошли защищать свой русский язык и своего Пушкина.
Это также все, что надо знать и тем, кто, возможно, и мог бы, и хотел бы пойти на митинг, но не пошел, а теперь перекрестился руками и ногами – мол, правильно сделал. Как-то совсем трудно мне представить очень многих людей среди даже моего окружения, кто захотел бы себя ассоциировать с откровенной пошлостью.
Ну да ладно, это так, к слову. Был выбор, что смотреть, было много и другой информации, в СМИ.
А так, в принципе - митинг был как митинг, не хуже и не лучше других. Захотели люди прийти, пришли, собрались, выступили ораторы, песни послушали и спели, стихи прочитали. Говорят, мол, народу было мало. Да нормально, человек 150 было точно, может и больше. Видали мы и меньше. Как-то шли по Стокгольму - под одним памятником человек десять что-то скандирует на одном языке. Прошли дальше - под другим стоят еще человек 15, тоже с какими-то лозунгами не на скандинавских наречиях. Всем по памятнику, всем по трибуне.
И люди были всякие. На Ратушную площадь пришли и те, кто на самом деле не хочет, чтобы Пушкина снесли-перенесли. И те, кого, в целом, это не очень беспокоит, но волнует другое - как далеко зайдет «аткриевискошана». Пришли те, кто «просто посмотреть», что там вообще. Пришли политики, минимум от двух партий. Журналисты – довольно много. Даже «оппозиция» присутствовала - на краю Ратушной площади стояли несколько человек с небольшими плакатиками, на которых доказывалась связь Пушкина и Путина.
Так что митинг, строго говоря, прошел в формате и был освещен. Конечно, всегда организаторам хочется массовости, это понятно. Но они ж тоже реалисты. Всегда хочется воочию лицезреть, что твои идеи поддерживает десятки тысяч, сотни тысяч. Некоторые кивают на другие страны, у них вон мол там чуть что – водометы, газ, машины жгут.
Вам и правда этого хочется, люди добрые? А последствия разгребать за вас Пушкин будет?
Мне кажется, организаторам митинга должно быть важно в первую очередь, что их голос услышали. Их услышали. Сейчас для этого есть масса возможностей, СМИ тоже не пропускают ни одно из мероприятий. А сидит человек в это время у компа и смотрит, что происходит, или лично присутствует – не так важно.
Мне, конечно, жаль памятники, это чей-то труд, история. Я бы придумала другое решение для многих из них, да что там придумывать – позаимствовать у соседей идею такого парка, если уж так невыносимо на некоторые из них смотреть. Хотя, как мне кажется, на Судраба Эджуса, чья жизнь в камне тоже предрешена, вообще особо внимания никто не обращал, хотя он там и недалеко от Пушкина.
Но получается так – отрываясь на памятниках, мы сегодня оплачиваем, как налогоплательщики, коллективный сеанс психотерапии для части латвийского общества. Принцип солидарности, так ведь? Как долго будем оплачивать? Всегда. История разрушения памятников исчисляется тысячелетиями.
Правда под эту сурдинку некоторые инстанции и отдельные представители общественности или политики (если навскидку - Совет по памятникам, представители стана г-жи Ланги, министр сообщения и т.д. и т.п.) все больше напоминают мне охотника из «Обыкновенного чуда» Евгения Шварца:
- Увы, государь, этот охотник теперь совсем не охотится.
- А чем же он занимается?
- Борется за свою славу. Он добыл уже пятьдесят дипломов, подтверждающих, что он знаменит, и подстрелил шестьдесят хулителей своего таланта.
