Лет пять, если не больше, не был в нашем кукольном театре. Казалось бы, просто давно вырос из возраста этого детского театра. Тут еще и реконструкция исторического здания была, не до кукол. Но вот театр на углу Кришьяна Барона и Элизабетес вновь распахнул двери. Пошел из любопытства.
Я знал, что давно канули в лету многие чисто детские спектакли, когда перед вами куклы, а артисты за ширмой разыгрывают истории то про Пифа, то про Буратино, то про семерых козлят. Впрочем, про козлят спектакль какой-то есть и сейчас, и на афише даже написано, что все билеты проданы — спектакль явно для совсем малых детей востребован. Но сейчас другие времена — обычно артисты за ширмой не прячутся, они в разных вариациях перед нами на сцене: то костюм игрушечный наденут, то с марионетками в руках что-то покажут. Но вот тот, прежний, чисто кукольный театр давно исчез. Равно как и звери из Рижского цирка, что неподалеку.
Поначалу форму спектакля я воспринял скептически. На сцене какие-то столы, видеокамера, ударная установка (ага, явно музыка будет!). Тем более, что далее выходят молодые актеры, действительно без театральных костюмов, еще и без кукол или марионеток, усаживаются на кресла. Одна из них начинает рассказ.
Но вот затем начинается действительно волшебство, магия театра, то, что воистину завораживает не только юную душу, но и вполне опытного театрала. Во всяком случае, в своем кукольном детстве я такого не видел ни разу.
На столе перед девушками сотни вырезанных из бумаги фигурок (художник Угис Берзиньш), которые по очереди берутся в руки и маленькие фигурки проецируются на большой экран. Причем, тут как бы двойное действие — одна девушка выстраивает из бумаги декорации и сценографию (вокзал, забор, снега), вторая достает фигурки действующих героев. Работа виртуозная — спектакль с антрактом идет почти два часа и надо ни разу не ошибиться. Тем более, что бумажных героев примерно 10-20, но они же по ходу действа еще и в разных эмоциональных состояниях — плачут, улыбаются, в онемении.
При этом артист Рихард Железнев при помощи разных приспособлений и просто голоса осуществляет озвучку — вот идет паровоз, вот раздается звук снежной бури, вот гогот гусей... Очень много всего, музыка Гатиса Криеванса. Ощущение домашнего театра... Достаточно сложное технически действо, устроенное с подачи видеохудожника Тома Зельгиса и художника по свету Улдиса Андерсонса.
Это все о форме, созданной режиссером Валтерсом Силисом.
И было бы вполне очень уютно мне, если бы не содержание, а оно весьма сложное. Нет, не потому что нечто новаторское — тут как раз все без особых загадок и метафор... Просто это история о высылке балтийцев в далекую Сибирь 14 июня 1941 года. Совсем не детская тема.
И далее — история, вполне идентичная той, что в Рижском русском театре имени Михаила Чехова недавно поставлена по мемуарам Сандры Калниете «В бальных туфельках по сибирским снегам». Здесь тоже вполне респектабельная семья адвоката, приход советских оккупантов, стук в дверь, ругань, обыск, приказ собираться за десять минут, чемодан, вокзал, паровоз, идущий долго в неизвестность. Он в конце концов приедет в алтайский Барнаул, а затем еще дальше — там, где заброшенная деревня, лесоповал.
Только в данном случае это история литовского мальчика Альгиса, про то, как он и его семья оказались в ссылке в Сибири. Спектакль основан на отмеченном наградами одноименном литовском графическом романе, созданном литовской писательницей Юргой Виле (переводчица Даце Мейере) и японской художницей Линой Итагаки.
Я лично содержания этого очень опасался по двум пунктам.
Первое — в этот день в зале я был, пожалуй, единственным русским. А русские по действу тут, сами понимаете — вовсе не добрые люди. Это, например, солдаты, арестовывающие семью. Это злые сибирские солдаты «Картошечник» и «Хлебник», которые, по идее, должны выдавать ссыльным картошку и хлеб, но — не выдают. Самим надо, потому что война идет. И потому что— ну просто злые, советские. Как и те три русские мальчишки деревенские, местные хулиганствующие «три мушкетера».
Впрочем, не все так тревожно — не бойтесь этого спектакля, русские. Здесь есть все же понимание героя, что те мальчишки несчастны, ведь они тоже не сытые, а отцы — на войне. И есть вполне добрая русская тетя Маргарита, которая может помочь — мир не без добрых людей, к счастью.
Второе, что меня тревожило — как воспримут эту сложную тему дети. Помните документальную киноклассику от режиссера Герца Франка и оператора Юриса Подниекса, которую они снимали в семидесятых в этом же зале кукольного театра? «На десять минут старше» называлась. Так там дети рыдали только от одного явления волка, и то игрушечного. А здесь достаточно жестокие рассказы о том, как, например, сделать баланду из трав и половинки засушенного гриба. Здесь смерть близких. Здесь есть, конечно, тетя Маргарита, которая любит всех, но есть и крики злых людей, которые не любят никого.
Странно, ни в антракте, ни после спектакля я не видел ни одного расстроенного или разревевшегося лица.
Прежде всего, создателям спектакля наверняка удалось найти хитроумный способ показать сложную тему в достаточно приемлемой для юной публики форме. А еще я думаю, просто эти дети знают историю своих предков не только из школы, но от своих близких, родственников. Страна, в конце концов, маленькая, а вывезено в 1941-м, а потом и в 1949-м было очень много жителей трех стран Балтии. Это во-первых.
А во-вторых — вот уж точно совсем другое поколение. Во всяком случае, что такое японская культура и те же самураи — я в своем раннем советском детстве не знал. А эти дети — знают, потому что информационный поток увеличился, японские мультики популярны. И в довесок ко всему в данном спектакле им показывают очень стойкий и вполне самурайский образец жизни, который... давайте будем надеяться, им никогда не пригодится.
А самураи здесь при том, что в той сибирской деревеньке живут еще и ссыльные японцы, проигравшие во Второй мировой войне. Кто-то в одного такого японца влюблен — без разницы, приезжая литовка или местная русская. Японцы по ночам стучат в барабаны. И сочиняют хайку. Короткие трехстишия, в которых столь много смысла.
Одна из кульминаций этого спектакля, когда литовский ссыльный ссыпает яблочные семечки в письмо-треугольник и отправляет в Литву. И в нем хайку: «Дома нет, ветви яблони пригнулись, Луна молчит». Это хорошая и очень поучительная история, которая, скажу еще раз, так хочется надеяться — никогда не повторится.
В конце концов, кроме искусства хайку есть ведь еще и прекрасное искусство создания из простой бумаги знаменитых японских журавликов, так что давайте будем лучше их делать. И — милости просим на мастер-класс по изготовлению журавликов в антракте «Сибирского хайку».
