И. Рочко поделился статистикой: 14 июня 1941 года из Даугавпилса депортировали 174 еврея. Как известно, из города вывезли 257 семей разных национальностей с 187 детьми в возрасте от нескольких месяцев до 16 лет – всего 672 человека.
Общее число депортированных в этот день из Латгалии евреев, по подсчетам Рочко, составляет 269 человек из семи городов и двух волостей, и Даугавпилс «лидирует» с большим отрывом.
Историк в период с 2006 по 2010-й год записал воспоминания почти 50 человек, они рассказали о судьбах своих семей. Вот лишь несколько рассказов.
«Наш гимн – надежда»
Семья Бирж владела магазином одежды на центральной улице Ригас. В 1940 году советская власть выселила родителей с двумя детьми из пятикомнатной квартиры. Вера Бирж рассказывала И. Рочко, что ее подруга по латышской гимназии Силвия Конраде говорила: «Я их терпеть не могу». Взгляды девочек совпадали.
Четырнадцатого июня Вера собиралась пойти в гимназию на танцы, но …
«Ночью меня разбудил стук в дверь. Солдаты с оружием. Я ничего не могла понять, взяла с собой альбом с фотографиями и дневники, которые вела на латышском языке.
Мама схватила какие-то мешки с вещами, но по дороге их украли. На товарной станции я в последний раз видела отца. Мама сказала: “Папин последний поцелуй такой холодный”».
Эстер Бирж с дочкой Верой и сыном Фалом привезли в Дзержинск Красноярского края. Поселили в многолюдной комнате, где среди других жила еврейская женщина, потерявшая дочь. Ее горе было безутешным, иногда она говорила: «Немцы скоро придут, нас освободят…»
Позже семью Бирж отправили в деревню. Жили в землянке: «В день получали кусок хлеба, но мама делила его на три части. Собирали бруснику. Иногда давали муку, и мама пекла оладьи. Рядом в больших палатках тоже жили “буржуи из Латвии”. Каждый день кого-то выносили из палатки – умирали люди». Вере сообщили о смерти отца, она рыдала украдкой, но целый год не говорила об этом маме.
Брата Фала направили на отдаленное озеро ловить рыбу для фронта. Самим ее есть было нельзя – если увидят, могли расстрелять. Тайно ловили для себя ночью и тут же съедали. Сырую…
Разрешили построить барак. Вера вместе с остальными валила деревья, таскала бревна. «Девятого мая 1945 года я с бревном на плече подошла к дому. Мама сказала, что кончилась война. Я ответила: “Какая разница”. Мама возразила – наш гимн “Хатиква”, что переводится как “надежда” (гимн сионистского движения, позже стал государственным гимном Израиля - Rus.LSM.lv)».
После войны Вере удалось переехать в Игарку и закончить там среднюю школу. Потом в Красноярске она окончила музыкальное училище, работала педагогом, сочиняла музыку и стихи. Один из своих романсов назвала «Папин холодный последний поцелуй». Вышла замуж за Гришу Фейгельсона, тоже с семьей депортированного из Даугавпилса 14 июня 1941 года. Жили в Красноярске, там в 1977 году умерла Эстер Бирж. Вернулись в Даугавпилс после восстановления независимости Латвии, прожили пару лет и уехали в США.
Фал Бирж тоже долго жил в Красноярске. Окончил техникум, стал строителем. Он в течение всей жизни был глубоко верующим человеком, раздобыл в Сибири свиток Торы и собирал дома людей на молитву. Фал также вернулся в Даугавпилс, его избрали габбаем (старостой) в синагоге. И. Рочко часто с ним разговаривал, ценил его религиозные знания и любовь к порядку. Переехал в Нью-Йорк, там посещал ортодоксальную синагогу. На похоронах Фала Биржа раввин назвал его достойным человеком, чью веру не сломила сталинская репрессивная машина.
«В Сибири антисемитизма не испытывал»
Семья Слуцкиных владела домами в Стропах и на Новом Строении (районы Даугавпилса - Rus.LSM.lv), глава семьи Липман Слуцкин был хозяином обувного магазина и имел мотоцикл.
Именно мотоцикл фигурировал первым как знак богатства и стал одной из причин депортации зажиточной семьи.
Липмана отправили в Вятлаг на лесоповал, а в 1944-м … освободили, потому как оценили его состояние как предсмертное. «Худой, как скелет, он приехал к нам, но потом оклемался», - вспоминал его сын Реувен, находившийся с матерью в деревне Чурюково Красноярского края. Зелда Слуцкина попала в Сибирь беременной, родила дочку, прожившую лишь год: девочка умерла от воспаления легких. Из Даугавпилса Зелда привезла несколько шуб – они не только спасли от холода, их удалось продать, чтобы не умереть с голода.
«Я пошел в школу в 1942 году, штаны были пошиты из мешковины, и я очень этого стеснялся. Учился я хорошо, даже получил похвальную грамоту во втором классе. Ели мы картошку, щи из крапивы или лебеды, а мама давала ломтик хлеба в день. Я очень много читал, перечитал всю школьную библиотеку. Писали мы чернилами из сажи или марганцовки на газетах…
Однажды меня исключили из школы на две недели за плохое поведение – я неудачно нарисовал бой красноармейцев с немцами»,
— вспоминал Р. Слуцкин в 2006 году.
Семья после войны перебралась в Канск, жили там до 1956 года. В Канске у Липмана и Зелды родилась дочка Лиля. Реувен с отличием окончил школу, хотел поступить в Томский университет, но «органы» не разрешили. Пришлось довольствоваться лесотехническим институтом. В 1959 году Р. Слуцкин уехал в Москву, где прожил 30 лет, стал кандидатом химических наук. В 1990-м уехал в Израиль.
«Я вспоминаю войну и Сибирь как страшный сон. В Сибири никакого антисемитизма не испытывал. Нам в деревне с мамой помогала русская женщина Анисья Орлова, раскулаченная и сосланная», — говорил он.
В 1956 году старшие Слуцкины с Лилей вернулись в Даугавпилс, у бывших соседей нашли свои вещи…
Правда, соседи всё вернули. В конце 80-х Лиля уехала в Израиль.
Часы из Африки спасли жизнь
Даугавпилчанин Файвиш Гольдман занимался заготовкой мяса и делал колбасу. Его арестовали по доносу соседа-еврея. Сосед утверждал, что Файвиш «эксплуатировал двух рабочих, а также имел связи с белоэмигрантской средой». Ф. Гольдман умер в Вятлаге в январе 1943 года.
Его жена Рива с трехлетней дочкой Басей оказалась в деревне Горевка Красноярского края. Спустя много лет Бася поделилась с И. Рочко рассказами мамы:
«Пришли какие-то люди и солдатик. Мама начала складывать платья. А солдатик всё это выбрасывал и клал в мешок теплые вещи, шубу. У нас гостила сестра мамы Маша Гелерман из Эглайне с маленькой дочкой. Солдатик сказал: “Берите и эту девочку с собой”. Конечно же, не взяли. Через месяц семья Гелерман была расстреляна в Эглайне».
Рива работала в лесу – снимали кору, из деревьев добывали живицу, из нее изготавливали смолу. Сильно мучила мошкара, не помогали никакие маски. Чтобы лучше питаться, пришлось продать шубу, вспомнив добрым словом солдатика. Решили попросить помощи у сестры Файвиша Виты Гольдман, которая жила в Южно-Африканском Союзе (ныне – ЮАР - Rus.LSM.lv). Удивительно, но письмо дошло, и вдвойне удивительно, что стали доходить посылки. В одной из них были часы. Их «подарили» начальнику леспромхоза.
Взяточник оказался благодарным – Риву Гольдман назначили бухгалтером, затем перевели из деревни на станцию Тинская, Бася там закончила школу. Позже мама и дочка вернулись в Латвию, но не в Даугавпилс, а в Ригу, где Рива работала бухгалтером и экономистом, а Бася – медсестрой.
