Комиссар, сообщает сайт Совета Европы, подчеркнула, что права человека обеспечивают необходимую защиту всем людям — и эти принципы должны определять политику в каждой сфере, в том числе при реализации амбициозных ИТ-проектов и программ, связанных с искусственным интеллектом.
Эстония, сообщает Совет со ссылкой на Евростат, — одна из лидеров ЕС по числу пожилых людей, живущих на грани бедности и социальной изоляции.
Эта ситуация особенно выражена, если говорить о пенсионерах, принадлежащих к русскоязычному меньшинству, и свидетельствует об экономическом неравенстве, по-прежнему существующем между этническими группами в Эстонии.
«Эстонские власти должны принять 23-ю статью Европейской социальной хартии и гарантировать, что минимальные уровни социальной защиты и пенсий были достаточными, чтобы все пожилые люди жили достойно», — указала комиссар. Она также призвала власти организовать кампании для борьбы с гендерными и возрастными предрассудками, чтобы справиться с существующей дискриминацией и сформировать солидарность поколений.
Миятович посетила учреждение социальной опеки для пожилых людей в Кохтла-Ярве и призвала Эстонию работать в направлении деинституционализации, а также гармонизировать систему, чтобы в разных регионах страны услуги предоставлялись на одинаковом уровне.
Комиссар подчеркнула важность того, что Эстония ратифицировала Стамбульскую конвенцию в октябре прошлого года. В стране уже есть круглосуточные горячие линии и хорошая сеть приютов для помощи жертвам насилия и их защиты. Представитель ЕС призвала местные власти обеспечить достаточное и постоянное финансирование для обеспечения качественных услуг пострадавшим женщинам.
Миятович также считает, что Эстония должна прикладывать больше усилий для борьбы с гендерными стереотипами и предубеждениями о роли женщины в обществе, поскольку они затормаживают реальное движение к равенству полов и формируют отношение, благоприятное для насилия в отношении женщин.
Комиссар призвала власти страны проводить больше тренингов и информационных кампаний, которые должны охватывать и русскоязычное население.
Комиссар оценила стремление государства бороться с разницей в зарплатах мужчин и женщин — она самая высокая в ЕС. Эта проблема требует работы со множеством разных факторов в государственном и частном секторах, в том числе разделением по сферам обучение и на рынке труда, феноменом «стеклянного потолка», а также недостаточно справедливым разделением семейных обязанностей.
Связь социально-экономического положения с этническим происхождением в Эстонии усматривается как минимум с 1990-х. Так, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР, OECD) в годовом отчете по Эстонии за 2009 год (более свежих данных Rus.lsm.lv обнаружить не удалось) констатировала, что «этнические меньшинства, составляющие 32% населения Эстонии, сталкиваются с экономическими трудностями с начала 1990-х годов. (...) Хотя в последние годы для рынка труда Эстонии был характерен один из самых высоких показателей занятости среди развивающихся стран Европы, среди этнических и не-этнических эстонцев сохранялись разные уровни занятости и в особенности безработицы. Разрыв сузился во время экономического бума, вновь расширился во время рецессии, хотя долгосрочная тенденция и указывает на постепенное сближение. Тем не менее, отличия в уровне молодежной (15-24 года) безработицы остаются особенно потрясающими, и этнические не-эстонцы составляют непропорционально [большую] часть длительных безработных. Поскольку многие этнические не-эстонцы проживают в Северо-Восточном регионе [страны], высокий уровень безработицы среди них отражает также слабость региональной экономической политики». Согласно приводимым ОЭСР данным, в 2008 году среди длительно (более полугода) безработных представители меньшинств составляли 53% — при том, что их доля в населении не превышает трети. Из приводимой в публикации таблицы следует, что средний уровень безработицы среди эстонцев и меньшинств отличался вдвое.
Существует и значительный разрыв в зарплате между работающих по найму эстонцами и этническими меньшинствами, отмечает ОЭСР — при прочих равных этнические не-эстонцы зарабатывали на 10-15% меньше, чем представители большинства. Некоторая часть — 2-4 процентных пункта — от это разрыва можно объяснить нехваткой языковых навыков. Среди других факторов ОЭСР упоминает «входные барьеры» на рынок труда и «раздельные социальные сети». Сопровождающая отчет диаграмма демонстрирует, что доли эстонцев и не-эстонцев, получающих «средние» (на момент публикации) доходы или не получающих доходов вовсе, примерно одинаковы. Однако доля этнических не-эстонцев, получающих «высокие» доходы, примерно на треть меньше, чем у меньшинств, зато доля людей, получающих «низкие» доходы, пропорционально больше. Корреляция с гражданством также выражена: среди живущих в Эстонии граждан России самая высокая доля людей с «низкими» доходами по сравнению с гражданами и негражданами Эстонии. Одновременно среди неграждан («лица с неустановленным гражданством») наивысшая доля людей без доходов вовсе и наинизшая — получающих «высокие» доходы.
«Этнические не-эстонцы демонстрируют выраженно худшие социальные показатели, нежели этнические, и различия с начала 1990-х увеличились», — отмечает далее ОЭСР, упоминая, в частности, продолжительность жизни, и смертность, а также смертность от причин, связанных с алкоголем, причем во всех возрастных группах.
