Недавние сообщения о том, что более сотни латвийских компаний продолжают экспортировать в Россию продукцию, вызвали громкий резонанс (например, в соцсетях — тут, тут и тут)— хотя ни о каком нарушении санкций речь не идет. Однако такая практика действительно ставит перед латвийским бизнесом неприятные вопросы (см. например, здесь). Rus.LSM.lv разобрался, что происходит в самой «гуманитарной» экспортной отрасли, фармацевтической, на примере ее флагмана, компании Grindeks.
Латвийское производство лекарств — одна из нескольких отраслей, у которой традиционно велик экспорт в Россию, и шире — в воюющие или затронутые войной страны (Украина, Беларусь). Вот лишь некоторые из вопросов и заявлений, которые возникли во время российско-украинской войны внутри индустрии.
1. Grindeks постепенно уходит из России
На самом деле: во время войны продажи Grindeks в России резко выросли.
О том, что Grindeks постепенно уходит из России, и у россиян «нет денег» чтобы платить, в апреле Латвийскому Радио LR1 говорил владелец компании Киров Липман. В недавно опубликованном годовом отчете правление Grindeks также сообщает, что компания «постепенно отказывается от деятельности в странах высокого риска, с которым относится и Россия». Но с уточнением, что перемены не могут быть быстрыми.
Grindeks уже много лет не публикует подробную информацию по странам, где и на какие суммы продано лекарств. Тем не менее, данные по РФ все же есть — но спрятаны они в глубинах годового отчета за 2022 год (.pdf), на странице 37.
Оборот в России — 70,6 миллионов евро, и это рост на 28% (в 2021 — 55,3 млн евро).
Также можно высчитать и долю российских доходов в общем бизнесе Grindeks — более четверти, 27% (от 259 млн). Данных по Украине нет, но в группах «другие страны СНГ» и «другие страны» — падение.
Судя по отчетности, в прошлом году у Grindeks было два одновременно больших и быстрорастущих рынка — страны ЕС (рост с 64 до 83,1 млн евро, без учета стран Балтии), и, несмотря на войну и заявления про уход и «денег нет» — Россия.
С другой стороны, — и это важно отметить —
за последние 10 лет Grindeks удалось существенно сократить долю России (а также Украины и стран экс- СССР) в своем обороте.
Для сравнения: в 2013 году на Россию приходилось 57% от общего объема продаж готовых лекарственных форм, а на Россию и прочие постсоветские страны вместе (не считая Балтии) — 87%. О нынешней ситуации на рынках сбыта (в том числе в России), станет известно только в 2024-м, когда будет опубликован отчет за текущий год.
Пресс-служба Grindeks не ответила на вопросы Rus.LSM.lv о росте оборота в России в первый год войны, использовании «милдроната» военными и его поставках в РФ. Ранее, в феврале этого года, отвечая на другие вопросы Rus.LSM.lv о бизнесе в России и Украине, пресс-секретарь Grindeks Лайла Клявиня отказалась от комментариев с такой формулировкой: «Долгосрочная стратегия Grindeks -- расширение деятельности в странах ЕС, США, Японии, Южной Корее, Австралии, Новой Зеландии и Канаде, поэтому предприятие не будет давать ответы и комментировать ситуацию в России и Украине».
2. Наши лекарства — не для российских солдат
На самом деле: неофициальные инструкции рекомендуют мобилизованным солдатам покупать «милдронат».
«Нет. Нет.» Так отвечал владелец Grindeks Киров Липман на вопрос Latvijas Radio, лечат ли его лекарствами российских солдат, воюющих в Украине. Однако это слишком простой ответ. Кто и для чего покупает лекарства на свои деньги в аптеке — не проследишь.
К примеру, «Милдронат». Самое коммерчески успешное латвийское лекарство: еще около десяти лет назад его продажи обеспечивали Grindeks более двух третей от оборота (впоследствии компания перестала публиковать данные по продуктам). Разрабатывался он в Институте оргсинтеза в конце 70-х годов — а использовался изначально для повышения выносливости советских солдат, воюющих в Афганистане, о чем не раз рассказывал его создатель Ивар Калвиньш (например, тут и тут) .
В России «милдронат» производства Grindeks (как и его копии от российских производителей) в 2023 году доступен в аптеках. В описании лекарства указано: «Повышает двигательную активность и физическую выносливость».
Похоже, сегодня «военное» использование — снова в силе. Рекомендации включить «милдронат» в «тактическую аптечку» встречаются в блогах и статьях, опубликованных за последний год, где даются советы российским мобилизованным, — из серии «что купить перед тем, как отправиться на Украину» (например, тут и тут).
Упоминается «милдронат» и волонтерами, которые собирают посылки для российских военных.
Чаще всего это не must have, не в группе первой необходимости (тут лидеры — «обезболы»), но в графе «желательно». (В конце концов, если препарат пригождался для повышения выносливости бойцов MMA и теннисистки Шараповой, то почему не пригодится для выносливости штурмовиков?)
Впрочем, хотя
упоминают в рекомендациях именно латвийский бренд, подчеркнем: речь не обязательно только о препарате Made in Latvia.
Как уже упоминалось, копии «милдроната» производят десятки фармацевтических компаний в России и странах бывшего СССР.
Конечно, производитель не всегда может знать, куда идут его лекарства — особенно если речь о личных покупках, а не о гипотетических госзакупках Минобороны РФ, о которых в последние дни (после публикации статьи об экспорте в РФ) шумит-гадает латышская Twitter-общественность (например, тут).
3. Лекарства — это право на жизнь
На самом деле: практически у каждого латвийского препарата есть зарубежные аналоги, и в том числе — российские.
«Не поставлять лекарства [в РФ] — это значит, мы запрещаем право на жизнь» — заявил недавно глава Ассоциации химии и фармацевтики Виталий Скривелис, объясняя, почему латвийская отрасль продолжает экспорт в Россию.
Эта логика понятна, когда речь идет о лекарствах вообще. И особенно о современных оригинальных препаратах, которые защищены от копирования патентом, — и у которых пока нет своих аналогов в России. Такие лекарства есть у лидеров западной фармы, и информацию об их критической важности для пациентов нередко можно встретить в российских СМИ. Но латвийская фарма играет в другой лиге.
Самые продаваемые латвийские лекарства, — обычно из советского наследства, с давно истекшими сроками патентной защиты.
У них в России, как правило, есть местные аналоги (некоторые дженерики «милдроната», у которого срок патентной защиты истек в 2007 году, можно увидеть, например, тут). Вторая группа препаратов, на которой специализируется наша фарма — это изначально западные препараты, у которых также истек срок патента, и которые местные игроки копируют.
Поэтому логика именно латвийского бизнеса тут просматривается скорее рыночная:
войны когда-то заканчиваются, а отдавать до этого успешно удерживаемый важный рынок конкурентам — не рационально, жалко и больно.
