Работы представят три мастера современного искусства — лиепайчанка Даце Делиня-Липска и два россиянина, Владимир Мигачев из Краснодара и Илья Гапонов из Санкт-Петербурга. Троица художников впервые выставляется вместе. Rus.Lsm.lv эту выставку уже анонсировал. Потому что к слову пришлось в разговоре об искусстве. В частности, тогда было сказано, что российское и латвийское искусство сравнивать нельзя, ибо художники «варятся» в разных средах. Но — оказываясь вне привычного контекста, художник творит иначе, чем дома. И дело не в самом окружающем пейзаже, а... Так в чем? Именно об этом Rus.Lsm.lv и спросил участников выставки. Им есть, с чем сравнить: россияне работали прошлой осенью в загадочной и таинственной «резиденции» Райвиса Забиса, Даце тоже на месте не сидит.
Владимир Мигачев: Сложно вот так с лёту оценить искусство целой страны. Но когда я в прошлый приезд был на отчетной выставке выпускников Латвийской академии художеств, то было понятно — да, другое. Может, ментальность иная, может, география, и пока у нас традиции академического искусства сильней... Но различие есть, и оно заметно.
— Когда художник творит вне привычной среды — меняются ли его работы? Речь не о пейзаже, а о самом характере работ.
В. М.: Россия — страна литературо-центричная. Почему русская литература и, пожалуй, русский авангард, известны во всем мире, а все остальное как-то в кавычках? Для русского художника очень важен текст. Да, в изобразительном искусстве свой невербальный язык и оно требует другого текста. Но это есть и, наверное, в этом и есть разница — в изначальном отношении к тексту и творчеству. Влияет ли смена места? Мне было интересно попасть в другую среду, я вообще Балтику обожаю, люблю эту природу и мне тут комфортно. Но для меня важен не пейзаж, не предмет, а пространство. И этот коэффициент искажения в пространстве. В России он один. Здесь, наверное, другой. Уклад другой, культура. Эти различия налицо. У нас испокон говорят, что мы — общинная нация. А здесь и образ жизни другой, хутора, пространства между ними. Это ведь все накладывает отпечаток на характер людей. И каким-то образом из этого пространства и складывается разница.
Илья Гапонов: Работать сюда, в резиденцию, я приехал с определенными мыслями и замыслами. Когда увидел два чистых холста, захотелось сделать что-то другое. Может, это и похоже на прошлые мои работы. Тем более, балтийская суровость природы, цвета и в Петербурге есть. Но Владимир правильно сказал, что деревенский и хуторской уклады дают определенную разницу. Она и проявилась за те десять дней, которые мы здесь пробыли. Мы же людей практически не видели! Это была такая концентрация на самом себе... Конечно, это меняет человека. Может, если бы мы работали в самой Лиепае, появился бы другой контекст. Но в изоляции взгляд обращается внутрь себя. Сложно сказать, насколько сильно это повлияло на работы. Скорей, поменялось что-то внутри, увидел себя как-то по-другому.
Даце Делиня-Липска: По-моему, некое ядро художника остается всегда, но изменение среды дает на него новое наслоение. В путешествиях я всегда делаю наброски, фиксируя впечатления. Меняется свет, к примеру. Так, Венеция своим особенным светом славится, многие художники это фиксируют. Разумеется, ты творишь под воздействием среды, она меняется — и ты меняешься. Но ядро художника сформировано и достаточно стабильно. Мне очень нравятся изменение среды, в путешествиях высматриваю новые краски, ощущения. Две мои работы на этой выставке — как раз впечатления от путешествий. Это совсем недавно, в ноябре, когда была в Порто, там вокруг музея современного искусства большой парк, а внутри — сад камелий. Но если вернуться к теме разницы... Тут два вида движения. Одно — внутреннее, художник меняется под воздействием мыслей и обстоятельств. Другое — внешнее, то самое влияние среды и места. Но это не определяющее. Важней то внутреннее путешествие, которое совершает художник. В результате меняется и он, и его работы.
...Троица художников еще только распаковывала свои работы, сотрудники Lielais dzintars прикидывали, как их разместить. Многие картины уже стояли вдоль стен. Художники решили позировать возле парной работы с жирафами. Кажется, выбор был сделан случайно. А может, и не просто так совпало. Ведь куратор выставки Инна Удовиченко из Санкт-Петербурга, говоря об иллюзорности будущего, сравнила разум человеческий с голодным жирафом — мол, он тянется все выше и выше за облака, потому что всегда кажется, что там, наверху, листья зеленее и сочней, а будущее ярче настоящего. А реальный мир — где-то там, у ног длинношеего и длинноногого животного, и мы воспринимаем его лишь как строительный материал для светлого будущего.
И забавный момент, очень ярко рисующий «здесь и сейчас». Даце, несколько смущаясь, показала коллегам совсем свежую работу — мол, это наскоро сделанный эскиз. Владимир и Илья пришли в восторг, увидев изображение девушки в маске... Коронавирус, да.
- Открытие выставки «Бесконечное прошлое и будущее» (Nebeidzamā pagātne un nākotne) в Lielais dzintars — 6 марта в 17:00. Выставка продлится до 30 апреля. Вход — свободный.
