– «Процесс» – это уже какой по счету ваш спектакль?
– Получается, что одиннадцатый. И уже второй в Новом Рижском театре, первым был «Урбанистические мифы».
– «Мифы» – очаровательный спектакль о молодых жителях Риги, кстати!
– Да, в старом здании на Лачплеша он шел в малом зале, а сейчас в помещениях на Миера, где расположился театр на время реконструкции, он идет в большом зале. Шутливый рассказ о привидениях Кришьяна Барона, о трупе в трамвае...
А кроме того, в театре на улице Гертрудес у меня поставлен спектакль «Неукушенный локоть» по мотивам Сигизмунда Кржижановского. А остальные спектакли поставлены в экспериментальном Dirty Deal Teatro в квартале «Спикери» – «Зверская любовь» и другие. Так что, получается, работаю в двух андеграундных и одном государственном театре.
– Где учились?
– В 2005 году закончи Латвийскую академию культуры, как актер, а через три года поступил в магистратуру учиться на режиссера. Моими учителями были преподавательница актерского мастерства Анда Эйжвертиня и известный режиссер Эдмунд Фрейбергс из Национального театра.
– Помните свой первый импульс, благодаря которому решили посвятить жизнь театру?
– Трудно сказать. Стать артистом заставило интересное ощущение, что вот я могу быть на сцене. А режиссером... По окончании актерского курса мы в Академии организовали такой «кукольный театр для взрослых». И общаясь между собой, появилось предположение, что мы и сами можем ставить спектакли...
– У вас уже был к тому времени некий режиссер с именем, на которого равнялись?
– Режиссера, как такового, не было, но были отдельные спектакли. Я вырос со многими спектаклями Алвиса Херманиса, кстати, которые мне показались интересными. Это, конечно, не ранний его период, а времена, начиная с его «Свободного падения», наверное. Потом были его «Ревизор» по Чехову, «Обломов» по Гончарову, «Звуки тишины», «Черное молоко» – все это я видел и очень понравилось. Он работает, не как все обычные режиссеры – у него особое, концептуальное видение спектакля.
Интересен Владислав Наставшев, который режиссуру объединяет с собственной драматургией, включая визуальное оформление. У него не такое мышление, как у всех латышских режиссеров. Это немного подпитывало. Но утверждать, что у меня среди режиссеров есть кумир – не могу. Хотя видел и ряд спектаклей Эймунтаса Някрошюса, в том числе его «Вишневый сад».
– Вам 36 лет, по современным меркам нормальный режиссерский возраст. Вы уже можете как–то охарактеризовать свой стиль?
– Я много работал с куклами. И много думаю над визуальной концепцией постановок. Я все свои спектакли «выдумываю» сам – начиная от сценографии и заканчивая собственно режиссурой.
– Понятно, почему у вас в «Процессе» герои Кафки используют и кукол–марионеток...
– Это не только в «Процессе». Это как отличительная черточка, которая идет вслед за мной. И моим первым большим спектаклем был как раз кукольный, в Латвийском Национальном театре, за который в 2010–м я получил приз «Ночи игроков» в номинации «Яркий дебют».
– Кто предложил вам идею постановки «Процесса»? Алвис?
– Нет, я сам пришел к этой идее. Еще до реконструкции здания на Лачплеша. Потом я пришел к Херманису и предложил. И он сказал: «Все отлично и круто, но пока нет ясности со зданием, не могу ничего гарантировать...». А 1 июня прошлого года вдруг написал мне: «Что делаешь в следующем году? Давай делать «Процесс»!». И после этого я начал создавать сперва инсценировку, потом приступил к кастингу актеров и т.д.
– Почему все же «Процесс» Кафки? Потому что весьма популярное литературное произведение?
– Прежде у меня еще не было произведений такого мирового уровня, которые бы меня настолько увлекали и побуждали бы к постановке на сцене. Роман я впервые прочитал в 2001 году и подумал, что более такого темного, суггестивного и в чем–то даже ужасного и безжалостного повествования я еще не читал. И несколько раз этот роман ко мне возвращался. Я его перечитал во второй раз через три–четыре года. Четыре раза читал.
– Что вас в романе Кафки волнует?
– Вопрос власти и бюрократии. И даже на каком–то глобальном, божественном уровне эти вещи тоже взаимосвязаны. И это притягивает, как магнит. Что–то там такое есть...
– Куклы – это маленькие люди, которыми манипулируют большие люди?
– Это такой ход – в том числе и для студентов, которые начинают с этого уровня, а потом переходят на следующий. Они как бы освящаются этим театральным действом и погружаются в еще большее действие.
– Многие хвалили, но некоторые зрители и критиковали ваш «Процесс». Как относитесь к критике?
– Я понимаю многих. Люди, которые отсидели весь день в офисе, приходят в театр, а там им три часа рассказывают практически про то же самое! И сидят, как будто в холодную воду попали. Разумеется, некоторые не выдерживают!
– Многих удивило ваше утверждение, что Франц Кафка никакой не философ. Почему так считаете?
– Он действительно был не философом, а прежде всего писателем и чиновником. А журналисты хотели что–то перемудрить и вознести до степени философии, но это не так. Он был писателем, у которого при этом не было уверенности в том, что он делает.
– Но при этом важно, что вас недавно признали ведущие критики из разных стран?
– Да, недавно у нас состоялся слет профессиональных критиков Baltic Drama Forum, приехавших из самых разных государств – из стран Балтии, из Беларуси, Польши, России. Они посмотрели множество спектаклей в разных театрах Латвии и лучшей назвали мою постановку «Зверская любовь». Признание профессионалов, конечно, приятно.
– Вы сами из Риги?
– Нет, из Алои, это на севере Видземе, Лимбажский район. В Риге с 2001 года. Можно сказать, уже как раз полжизни рижанин. Но перед Ригой еще четыре года учился в Валмиере. А в Алое мои родители.
– Часто возвращаетесь в Алою?
– Редко. Что и говорить, плохой сын... Но я часто вспоминаю Алою. Маленький городок, в котором ничего особенного не происходит. Даже не городок, а такой интересный населенный пункт на пересечении, в сорока километрах от Валмиеры, в тридцати – от Лимбажи, сорока – от Айнажи.
– Что–то театральное в вашем алойском детстве было?
– Совершенно ничего не было. Много времени проводил наедине с собой. Или ходил в лес с собакой. И хорошо, если я тогда видел хотя бы два спектакля. Точно не помню, но всем классом нас вывозили в Латвийский Национальный театр, и мы смотрели какой–то детский спектакль, что–то вроде «Острова сокровищ». Но у меня бабушка была интересная, художница–наивистка, много времени с ней проводил. Потом занялся баскетболом.
– Теперь за плечами у вас уже есть определенный опыт. Что хотите поставить дальше?
– Как раз накануне подал заявку на постановку в Dirty Deal Teatro, надеюсь, фонд капитала культуры поддержит. Через месяц увидим. Тема спектакля – секс! Все эти темы табу, которые обычно ограничиваются спальной комнатой. Форма спектакля – лекция! И два лектора. И показательные секс–выступления будут происходить при помощи кукол. Возможно, уже в апреле будет спектакль.
Наверное, будет в следующем сезоне и еще один спектакль в Новом Рижском театре, но об этом еще рано говорить, пока не приехал Алвис и не посмотрел «Процесс». Но я опять же планирую небольшой такой абсурд – в моем стиле.
