«Что я поняла? Любовь — это тайна. Энигма. Нечто божественное», — для начала резюмировала госпожа Макарова. И, подумав, дополнила: «Марина Цветаева как -то произнесла : «Высшей страстью для меня является восхищение». Это было сказано не только о любви. Но о любви — очень точно. Согласна. Восхищаюсь…». И после паузы рижская коллега великой Марины добавила: «Любовь — это сложно».
По мнению представительницы поэтического цеха, любовь — это... «Думаю, что это и страсть, и восхищение, и какая-то особенная нежность, и ощущение кармического родства, и колоссальное физическое притяжение…и еще какой-то «пятый элемент», какая-то особая игра света, которая может возникнуть, когда встречаются два человека. Сложная алхимия. Я не очень верю в теорию двух половинок. Хотя и бывают совершенно родственные души. Больше всего любовь напоминает мне пламя, проходя через которое человек уже никогда не остается прежним, он обретает совершенно новое знание о себе, о мире… особую силу, особую мудрость, особую свободу».
И еще...
«Иногда говорят, что настоящая любовь — это редкий дар. Кто знает… Или что она — разрушительна. Ну да, от «синдрома выгорания» или от пресловутого «любовь - ненависть» никто не застрахован. Еще говорят, что жизнь — это цепочка роковых несовпадений. И это тоже правильно. Но мне, как человеку искусства, все же хочется верить, что наш мир создан для любви. А как поэту — написать о ней так, как никто еще не написал…».
И, углубляясь в ответ на вечно животрепещущий вопрос, вот мнение профессионального дипломированного филолога, коим и является госпожа Макарова:
«Язык — магический кристалл смысла. В польском (на языке моих предков) любовь звучит как «Милость». Интересно, что и на латышском, любовь — это Mīlestība. Такая вот фонетика. Случайное и неслучайное совпадение. На русском слово «Милость» носит другой смысловой оттенок. Но в данном контексте — очень верный: божественная милость, высший дар, самый великий подарок Небес. Желаю всем заслужить этот подарок, обрести это знание — любить и быть любимыми!».
