Сегодня и завтра в зале, «построенном» под крышей Международного выставочного центра «Кипсала» специально ради этого события, прогрессивная и любознательная публика смотрит новый спектакль «О-й. Поздняя любовь». По комедии драматурга-классика Александра Островского, чья фамилия и зашифрована в загадочном «О-й». Кроме того, завтра утром студенты и все заинтерсованные будут иметь счастье пообщаться с Дмитрием Крымовым в зале Zirgu pasts Латвийской академии культуры.
И 23 октября последним аккордом нынешнего фестиваля станет одна из ранних постановок «Лаборатории», незабываемый «Сэр Вантес. Донкий Хот» по лермонтовским мотивам.
Как заявил в одном из интервью сын замечательного режиссера Анатолия Эфроса и театрального критика Натальи Крымовой, талантливый художник, режиссер и педагог Дмитрий Крымов, его лаборатория возникла из шутки. Это был курс художников в РАТИ ГИТИС. Они в шутку, чтобы отпраздновать день рождения Крымова, решили сделать спектакль, — чтобы не домой всех гостей звать, а пригласить на показ. И в свое удовольствие. «Нам это понравилось, и я видел, что людям понравилось. Это была свежая волна не только приятия с их стороны, а интереса». Решили продолжать».
В итоге «шутка» переросла в новые спектакли, после «Недосказок» великий Анатолий Васильев предложил Крымрву открыть лабораторию в своей «Школе драматического искусства». С тех пор появилось множество постановок, Крымов и его команда получили массу наград, зарубежных и российских, в том числе — «Золотые маски» за «Демон. Вид сверху» и «Opus №7».
Режиссер говорит, что у них получился другой тип театра.
«Главное в постановке всегда тема… Дальше уже обсуждения со сценографами, потом с актерами, потом репетиции и коллективное творчество, бесконечное придумывание и вариации на заданную тему. Это может быть про смех и грусть, рождение и смерть, отношения мамы и сына, тоску по лучшей жизни, самоубийство и роды. После подготовки к спектаклю остаются толстые пачки фотографий с воплощенными идеями. Их тысячи, но отбираются только те, с которыми согласна вся труппа».
Спектакль «О-й. Поздняя любовь» был участником программы Russian Case фестиваля «Золотая Маска» 2015 года. Над ним, кроме Крымова, работали Анна Кострикова, Александр Барменков, композитор Кузьма Бодров, хореограф Анатолий Войнов. Сплоченная команда обеспечивала, звуко- и видеоряд, и спецэффекты. Между прочим, только что исполнительница главной роли Мария Смольникова получила за нее Международную премию Станиславского!
По словам куратора Russian Case Павла Руднева, в этой лихой постановке, где действуют характерные для студенческого театра дерзость и отвага, Дмитрий Крымов в области сарказма и иронии идет дальше Константина Богомолова, главного парадоксалиста русской сцены сегодня.
Мир Островского подвергается безжалостной деконструкции. Крымов из не часто ставящейся пьесы классика делает отменную пародию на родовые черты российской словесности: жертвенность, самоуничижение, бестелесность, загадочную и нерасшифровываемую «душевность». Через многослойную иронию, тем не менее, сквозит бесконечная любовь и нежность к национальным героям: уродцам с горячим сердцем.
Сам Дмитрий Крымов поясняет: «Это наши страсти, наши переживания, которые нас будоражат и нами руководят. Персонажи пьесы существуют «на дне», где за копейку удавят, не задумываясь. И на этом дне общества ни с того ни с сего поселилась любовь, которой здесь не место. Она, словно бабочка, которая залетела в шахту... Правда, бабочка в угольной шахте тоже уже не совсем бабочка, она уже «мутировала». Здесь всё «мутировало» — и любовь, и деньги — всё приобрело гипертрофированный, но при этом обыденный вид. Пружина пьесы — человеческие чувства, которые, в общем, никому не нужны: их разменивают, но кто-то продолжает в них верить».
«Сэр Вантес. Донкий Хот» (коллективное сочинение, опус № 2) получил номинацию «Золотой Маски» 2007 года как лучший спектакль-новация. Как писала критика, в спектакле Крымова как раз удивительно сочетаются абсолютно наивный, детский примитивизм, изощренные метафоры и такая острая печаль по ушедшим, что не устоять. Вынесли листы белой фанеры, нарисовали черной краской контуры домов, детскими счетами стучат, как кастаньетами. Счеты, надетые на палочки, завертелись, и вот они уже ветряные мельницы. А потом появляется нечто несообразно длинное (на плечи одного молодого человека встанет другой), в огромном черном пальто, шляпе и круглых очках. С копьем наперевес он, как водится, бросается в бой. И терпит поражение. По всем фронтам.
Спектакль Крымова о том, как толпа карликов отторгает того, кто на них не похож.
Они забивают его палками, объявляют сумасшедшим, с нечеловеческим любопытством препарируют, наконец.