Юрис (имя изменено) родился незадолго до восстановления независимости Латвии. У совсем юной матери, не имеющей образования и профессии, безработной и бездомной. Отец бросил ее вскоре после появления сына на свет. Единственным источником существования женщины было попрошайничество, в том числе вместе с ребенком. Это и стало причиной, по которой трехлетнего Юриса власти у нее забрали.
«Я до сих пор помню, как ужасно он плакал, когда его уводили. Я куда только не ходила, во все учреждения, но это ничего не дало», — вспоминает мать теперь.
Юриса увезли в рижский 258-й спецдетсад — приют. Мама его навещала регулярно с первого дня, а через три года ей заявили, что мальчика усыновляет богатая семья. Судя по произошедшему тогда с усыновлением мальчика, можно предположить, что в этом процессе имела место коррупция. Юриса усыновил моряк дальнего плавания, который безо всякого на то юридического основания проживал вместе с пасынком от разведенной жены, подростком. И этому человеку позволили адопцию семилетнего мальчика.
«Он моряк был, часто в рейсы уезжал, и я один оставался. Он мне запрещал к дверям подходить, на звонки по телефону отвечать. Морил голодом, я убегал из дому»,
— вспоминает Юрис.
У усыновителя он прожил полтора года. Несколько учреждений, не связанных друг с другом, сообщили в Госполицию о своих подозрениях, что усыновитель мальчика сексуально использовал, что допускал физическое насилие по отношению к нему. Но в Госполиции сексуальные преступления расследовать не стали, и все заявления, датированные концом 1990-х — началом 2000-х, исчезли.
Именно в то время в жизни Юриса начался еще более тяжелый период — жизнь в психоневрологической больнице. Из-за пережитого он теперь, спустя десятилетия, обратился за помощью в Бюро омбудсмена. Там пришли к выводу, что вместо оказания помощи страдания ребенка лишь приумножали. Когда у мальчика в 1999 году проявились проблемы в поведении, связанные с травматизацией у отчима, его, восьмилетнего, поместили в клинику в Елгаве, позднее перевели в стационар в Риге. Пока в середине 2000 года Юрис не оказался в детской психоневрологической больнице в Айнажи, о проблемах в которой с нарушением прав детей Rus.lsm.lv уже сообщал. Изучив документы, Бюро омбудсмена пришло к выводу, что Айнажи стали для мальчика домом на почти девять лет. Его там, попросту говоря, все забыли.
За это время решением суда была отменена адопция Юриса. Как отмечает Бюро омбудсмена, сиротский суд обязан был назначить ему опекуна. У него тогда были живы оба родителя, как и две бабушки. Рижский сиротский суд их не проинформировал.
«Я была свято уверена, что он живет очень хорошо, в состоятельной семье, и что у него все обстоит наилучшим образом», — сказала мама Юриса.
Все девять лет мальчика никто не навещал в больнице. Юридически он никому не принадлежал. В больнице он сталкивался с насилием. Особенно тяжело складывались отношения с некоторыми пациентами.
«Они били, из холодного душа обливали часто, пытали», — рассказал пострадавший. «Пытали» — так Юрис называет сексуальное насилие.
Жаловаться было бессмысленно, поясняет он. Госполиция подтвердила, что сейчас Юрис признан одним из потерпевших в уголовном процессе по делу о нарушениях его прав в больнице Ainaži, недавно начат уголовный процесс и об истязаниях и сексуальном насилии, перенесенных им в семье усыновителя. Отстраненная в связи с нарушениями в больнице бывший руководитель Илона Балоде заявила журналистам, что не помнит, чтобы кто-то прожил в учреждении целых девять лет.
После Айнажской больницы Юриса отправили в реабилитационный центр для сирот Marsa gatve. И только там, после консультаций с врачом, ему отменили сильнодействующие препараты для снижения агрессивности. Там же выяснилось, что почти совершеннолетний Юрис не умеет ни читать, ни писать, не знает времен года, что никто его даже не пытался учить. Именно не полученное основное школьное образование сейчас стало для Юриса камнем преткновения. Для него почти невозможно трудоустроиться.
Глава Рижского сиротского суда Айвар Красноголов признаёт, что Юрису нанесен серьезный ущерб. Но так как в те времена в Латвии лишь формировалось понимание, что такое права детей, менялись законы, сиротский суд не может брать на себя ответственность за случившееся. Закона о сиротских судах еще не было, административного процесса еще не было, порядка обжалования не было, перечисляет Красноголов.
Находясь в Айнажи, Юрис после смерти отца долгие годы не получал положенную ему пенсию по потере кормильца. И до сих пор государство отказывается ее компенсировать. Закон-де запрещает выплачивать пенсию за такой долгий период. Минблаг считает, что платить должно самоуправление Риги.
«Наши учреждения легко наносят вред, но потом очень сложно, и очень бюрократическая процедура, через которую этот вред человеку пытаются компенсировать», — говорит юридический представитель Юриса Артур Звейсалниекс. И добавляет: даже если опытному адвокату трудно в этой процедуре ориентироваться, то что тогда делать человеку без соответствующих знаний.
