В четверг 14 февраля у жителя Резекне Константина Головинского пропал родной брат: не вернулся домой. На звонки не отвечал. Поиски у друзей и родственников результата не дали. В понедельник, 18 февраля, Константин Головинский написал заявление в полицию. Через 9 дней, 27 февраля, из полиции ему позвонили и сообщили, что брат нашелся. Все это время, почти две недели, он лежал в Резекненской больнице с инсультом.
Но никто об этом не знал — ни полиция, ни родственники.
В полицию о пропавшем сообщил его сосед по палате.
Однако через четыре дня после пропажи, 18 февраля, брат Константина пришел в себя в больнице и даже пытался связаться с родственниками по телефону, который был у него при себе.
«Он выходил на связь. Пару раз мне звонил. Но речь у него была невнятная», – рассказал Константин Головинский.
Больше всего Константина Головинского удивило то, что в больнице никто не смог помочь его брату связаться с родственниками.
Инспектор Уголовной полиции Резекне Вера Клочко, которая занимается поиском пропавших без вести людей, рассказала «Личному делу», что полиция порядка передала ей дело 25 февраля. В тот же день она разослала фото пропавшего в СМИ. И уже вечером 26 февраля ей поступил первый звонок. Сначала это была сотрудница «скорой», которая вспомнила пациента, а утром с ней связался сосед пропавшего по палате.
В Резекненской больнице «Личному делу» сообщили, что раз при пациенте были документы и он идентифицирован, то у больницы нет обязанностей сообщать об этом в полицию. Ситуацию в целом объяснили неким пробелом в системе. Об этом пробеле говорит и инспектор Клочко.
«У нас нет коммуникации с Министерством здравоохранения и структурами здравоохранения. У нас нет единой базы данных.
Мы не можем зайти в какую-то базу и посмотреть, где человек находится», – пояснила инспектор.
По словам Клочко, если она пишет запрос на конкретного человека в Государственное агентство социального страхования, то получить информацию о человеке, находящемся в больнице, можно только после того, как он выписан из нее. В режиме онлайн это сделать невозможно. А если человека увезли в психиатрическую клинику, то эта информация полностью закрыта — даже для полиции. По словам Клочко, иногда родственники месяцами не знают, что произошло с их близким.
На то, что в системе есть серьезный пробел — и родственники не могут найти своих близких, попавших в больницу или морг, обращают внимание и в общественной организации Bezvests.lv. Этот пробел появился после принятия закона о правах пациентов, а также вступления в силу Европейской нормы о защите данных.
Руководитель организации Bezvests.lv Александр Фаминский говорит:
им обидно, когда организованы масштабные поиски, с привлечением сотен волонтеров и поисковых собак, а выясняется, что пропавший все это время был в больнице. И это происходит не в первый раз.
«В начале зимы в Иманте пропала пожилая женщина. Мы приехали, поговорили с родными. Распределили между добровольцами участки поиска. Собрали кинологов. Начали искать. И тут к нам совершенно случайно подошел мужчина с собакой и спросил, кого мы тут ищем. Мы ему показали фото женщины. Оказалось, что ранее он вызвал ей «скорую» и ее увезли в больницу», — рассказал Александр Фаминский.
Если следовать букве закона, то получить информацию о попавшем в больницу родственнике почти невозможно. Для этого надо персонально обойти все больницы с паспортом в руках — и искать. Да и то, информацию предоставят только случае, если родственник и пациент не против. Впрочем, в Службе неотложной медицинской помощи нашли лазейку в законе. Оказывается, у пациента есть право на поддержку семьи в процессе лечения.
«Если человек ищет своего близкого и есть подозрения, что он доставлен в больницу бригадой «скорой», то чаще всего родственники звонят в службу 113.
И чтобы выполнить требования закона, мы разработали целую серию наводящих вопросов, которые нам позволяют определить их родство»,
— рассказала «Личному делу» представитель Службы неотложной медицинской помощи Илзе Букша.
Только в этом случае родственнику скажут, в какую больницу отправлен его близкий. А дальше все по-прежнему — с документами надо отправляться в медучреждение. Впрочем Европейская норма о защите данных не распространяется на мертвых. Так, в Государственном центре медицинских экспертиз можно узнать и по телефону, есть ли там пропавший родственник, если он, конечно, идентифицирован. Однако о причине смерти и медицинских диагнозах по телефону говорить не будут.
В Минздраве говорят, что проблемы с поиском родных полностью решатся, когда все граждане страны получат биометрические паспорт — и эта информация поступит в общую базу данных. Например, в больнице им. П. Страдиня такая система уже работает. У пациента, доставленного без сознания, берут отпечаток пальца. Поэтому случай в Резекненской больнице — скорее исключение из правил.
«Это какой-то человеческий фактор. Биометрические данные сейчас считываются в больнице», — пояснил «Личному делу» юрист Министерства здравоохранения Раймонд Осис.
Однако, как выяснило «Личное дело», в Резекненской больнице нет оборудования по считыванию биометрических данных. Как и во многих других региональных больницах. А когда по всей стране все будет работать по единому стандарту, неизвестно. Поэтому сейчас в Латвии у человека по закону есть право быть «забытым», но нет права быть найденным.
