Один из них, московский журналист и общественный деятель Сергей Пархоменко, считает, что ему и другим представителям "Европейской платформы" отказали в регистрации из-за российского гражданства. Между тем, давно зная Сергея, нисколько не сомневаюсь: он собирался на украинские выборы совсем не для того, чтобы впоследствии каким-то образом дискредитировать их результат. Все представители России, заявленные как наблюдатели от "Европейской платформы", относятся к разряду тех, кого в собственной стране называют оппозицией, а то и вовсе "национал-предателями", как выразился один высокопоставленный российский политик.
И корреспондент радио "Эхо Москвы" Илья Азар ехал в Киев на выборы исключительно с целью их освещения в эфире радио, на которое в последнее время постоянно сыплются нападки со стороны российских властей, само существование которого находится под угрозой. В отличие от государственного российского телевидения, "Эхо" не называет бойцов Национальной гвардии Украины "боевиками", а противостоящие им отряды донецких сепаратистов "народными ополченцами". Однако и Азару было отказано в пересечении границы Украины.
К сожалению, украинцев можно понять. Ложь в российской прессе, агрессивные заявления политиков, поневоле заставляют подозревать каждого "гостя с Севера". И разве мы можем требовать другого отношения, если официальная Москва сделала всё, чтобы сорвать президентские выборы 25 мая - и устами не кого-нибудь, а самого президента Владимира Путина заранее отказалась признать результаты этих выборов? Скандал с журналистами российского издания Life News можно даже не упоминать - хотя и он, конечно, сыграл свою роль.
Да, уместен вопрос: должен ли каждый гражданин отвечать за действия своей страны? Насколько дальновидно отказывать журналистам в аккредитации, а то и вовсе не пускать на свою территорию, тем более, если эти журналисты подвергаются нападкам в своей стране за то, что не изменили профессии? Вопросы логичные, ответы на них тоже очевидны. Вот только пограничнику не до таких тонкостей. У него приказ. И чиновник в Министерстве иностранных дел или Центральной избирательной комиссии руководствуется чисто формальными соображениями, а зачастую - просто эмоциями. Мне тоже будет обидно, если в один прекрасный день меня не пустят на территорию Украины, но и к этому надо быть готовым. Недоверие к России там не уменьшается - напротив, растёт.
Да разве только в Украине? Россия потеряла доверие Грузии - не только как страны, но доверие людей, живущих в этой стране. Даже тех, кто вырос в русской культуре, для кого русский Лермонтов столь же ценен, сколь и грузин Шота Руставели. Учительница русского языка из Южной Осетии, связанная с Россией родственными узами (её мама русская, из Орловской области) что там не доверяет - откровенно боится страны, в которой сама выросла и прожила много лет. В Южной Осетии после вторжения российской армии в 2008-м этой женщине лично ничто не угрожало, но она предпочла уехать, бросив работу, всё имущество, предпочла жить уже который год в лагере беженцев близ Мцхеты, получать зарплату меньше, чем её коллеги, оставшиеся в городке Ахалгори, который пророссийские власти Южной Осетии снова переименовали в Ленингори.
Одним движением руки Москва разорвала связи, о сохранении которых на словах пеклась все последние двадцать с лишним лет. Одного слова оказалось достаточно, чтобы сделать заложниками миллионы тех, кого в Кремле называют соотечественниками, чьи права на словах намерены защищать даже там, где этим правам ничто не угрожает. При том, что Москва давно и пренебрежительно бросила русских в Узбекистане, откуда их действительно выдавливали все эти двадцать с лишним лет, в Туркменистане, где русских лишали права на работу и собственность, если они не отказывались от российского гражданства.
Для восстановления всех этих связей, этого доверия потребуются теперь десятки лет. И уж если финны - не все, конечно, но очень многие - до сих пор смотрят на Россию и русских с подозрением, можно ли требовать иного от латышей, эстонцев, а теперь и украинцев? Да ещё требовать этого, заходясь радостными криками: "Крымнаш"? Нет - требовать, конечно, можно, только не стоит обижаться, получив отказ.
Возразят: а разве те же латыши не сделали всё, чтобы русские, многие из которых вовсе не по своей воле оказались после 1991 года на территории другой страны, чувствовали себя изгоями? Разве интересовались проблемами, которые возникли у русских в Латвии, потерявших после 1991 года свою идентичность? Увы, нелегко будет опровергнуть эти возражения, если вообще возможно. И это тоже тема для отдельного и обстоятельного разговора, к которому ещё придётся вернуться.