Нечто подобное уже было. И не в 2000-м году, когда только пересчет голосов в штате, кажется, Флорида позволил Джорджу Бушу-младшему вселиться в Белый дом. Случилось такое несколькими годами ранее, совсем в другой стране. Теперь уже без малого четверть века назад (страшно произнести такое, ведь это было на нашей памяти), летом 1996-ого в России. Тогда там тоже проходили президентские выборы, на которых, по результатам второго тура, как было официально объявлено, победил действовавший на тот момент президент Борис Ельцин. Существует, правда, конспирологическая теория, согласно которой все было наоборот, и победу Ельцину обеспечили исключительно путем фальсификаций. Доказательств тому за прошедшие годы, однако, не найдено, потому, скорее всего, официальная версия была верной. Ельцин действительно победил.
Проблема состояла в том, что победил он с таким отрывом, который, образно говоря, разглядеть можно было только под лупой.
Счет шел буквально на доли процента, чуть ли не на несколько конкретных бюллетеней. Должен оговориться, никаких документальных подтверждений тому нет. Так что и эта версия сильно смахивает на конспирологию, и все же представляется, хотя опять же, исключительно по косвенным признакам, более похожей на правду. Тем не менее, ситуация, складывалась весьма тревожная по целому ряду причин. Прежде всего, противник (в данном случае снова именно так), лидер российских коммунистов Геннадий Зюганов получал возможность требовать через суд пересчета голосов, как в отдельных регионах, так и по всей стране. Мог вывести на улицы своих сторонников в таком числе, что не помогли бы никакие силовые приемы, позднее хорошо освоенные специально обученными людьми. Да и не слишком много имелось тогда в России таких людей, а которые имелись, скорее всего, остались бы в стороне.
Мало того, российские суды того времени были почти независимы от остальных властных ветвей. Почти – не означает совсем. Так называемое «телефонное право» все же имело место, но локально и в редких случаях. И даже такое скорее могло сыграть в пользу истцов. Коммунисты были еще весьма влиятельной политической силой. Занимали большинство мест в Государственной Думе и целом ряде региональных законодательных органов. Судьи, в основном большинстве, оставались еще прежние, советского времени. Некоторые даже хранили членские билеты всесоюзной коммунистической партии, сокращенно КПСС. В общем, процесс грозил затянуться на месяцы, которых у Ельцина не было.
Состояние его здоровья вызывало большие опасения. Срочно требовалась серьезная хирургическая операция, без которой он мог долго не протянуть. Вот тогда-то кремлевская команда приняла самое простое решение: «натянуть» действующему президенту несколько процентов. Совсем немного, не более четырех. Оказалось, достаточно. Объявленный официально результат – 53,82 процента в пользу Ельцина представлялся вполне правдоподобным. Проигравший сразу понял, что сопротивление бесполезно, и признал свое поражение. О чем, правда, уже вскоре забыл, но это была другая история, из которой, однако, обе стороны сделали свои выводы.
Выводы, не только, как принято говорить, далеко идущие, но и весьма далеко зашедшие. Уже на следующих президентских выборах весной 2000-ого года неведомо откуда появились весьма подозрительные голоса в пользу кремлевского кандидата Владимира Путина, валом повалившие буквально в самый последний момент. Большой нужды в том снова не было. Путин те выборы все равно выигрывал, как и все последующие, вплоть до последних в 2018. Реальный результат, вероятнее всего, отличался от официального лишь количественно. Качественно был именно тем, который и требовался. Потому, надо полагать, ни один из самых ярых политических противников Путина, с кем доводилось беседовать за все минувшие годы, ни разу не поставил этот результат под сомнение. Закон, даже если кажется несправедливым, все равно остается законом. Победитель с перевесом хоть бы и в один голос, все равно победитель.
Зачем понадобились все эти ухищрения, с точки зрения здравого смысла не совсем понятно. То ли чисто эмоциональная составляющая оказалась сильнее рациональной. Путину уж очень хотелось называть себя «президентом всех россиян». То ли чиновники на местах опасались неприятных для себя последствий. Поставлена из Кремля задача – добиться в данном конкретном регионе определенного результата, значит, надо выполнить во что бы то ни стало, иначе придется освободить кабинет, а кому этого хочется. Скорее всего, свою роль тут сыграло и то, и другое вместе. Итог, однако, вышел весьма печальным.
Избирательная система в России за эти годы оказалась настолько дискредитированной, что в ее эффективность уже мало кто верит. Последние нововведения в виде досрочного голосования на передвижных участках, практиковавшиеся в ходе так называемого «всенародного голосования» по конституционной реформе, в принципе, даже мало что к этому добавили. Политические оппоненты действующей российской власти уже открыто говорят, что судьба страны решится не на выборах. Говорят, сами пугаясь того, что сказали, потому что понимают – альтернатива выборам существует только одна. И с учетом не такой уж давней российской истории, подобная альтернатива вовсе не вдохновляет.
Вот бы Дональду Трампу принять на вооружение опыт «друга Владимира». Не пришлось бы теперь нервно писать в твиттере. Да и результаты выборов были бы объявлены уже к утру 4 ноября по тихоокеанскому времени, можно было спокойно ехать на поле для гольфа, наслаждаться игрой и победой. Настолько был уверен, что новый президентский срок у него в кармане? Или попросту в голову не пришло, что такое в принципе возможно? Теперь, он конечно, намекает на фальсификации, требует пересчета, пишет, что Байден поспешил. Пересчет, скорее всего, неизбежен, итоговые цифры будут изучать тщательно. Почти под лупой. Может статься, Байден и правда поспешил, хотя такое уже представляется маловероятным.
Как бы там ни случилось, конечный итог выборов президента США 2020 все-таки подведут в рамках существующей избирательной системы, а не за этими рамками. Демократия – худшая форма правления, если не считать всех остальных. Примерно так высказался однажды, кажется, где-то в конце сороковых годов прошлого века, Уинстон Черчилль. Вот только лучшего с тех пор, похоже, никто еще не придумал.
