Речь шла, разумеется, о призывах пожилым людям вакцинироваться против ковида. В этом вопросе сейчас эксперт любой, кроме Никиты Троянского. Но мне не хотелось бы ограничиваться только вакциной и только пожилыми людьми. Это не так важно — пожилой человек или молодой. Важен сам вопрос — какое нам дело до чужой жизни? Имеем ли мы право вмешаться или, наоборот, должны остаться слепоглухонемыми в каких-то ситуациях? Тем более, если у человека есть уже система своих взглядов, привычки и опыт.
Ответить на эти вопросы невозможно. Невозможно, потому что, если рассудить, мы постоянно вмешиваемся в жизнь других — так или иначе, вольно или невольно. Поступками, словами, советами, мнениями, высказанными напрямую, по телевидению или в соцсетях. Это — социум.
Только ты, юридически дееспособный и в сознании, можешь при наличии гангрены, например, разрешить или запретить ампутировать тебе ногу. Но вот чуть иная ситуация — ногу ты не отдаешь, но и отказ от операции ты не подписываешь, потому что у тебя признаки деменции (при этом ты все равно дееспособен) и ты то ли боишься, что тебя обманут, то ли не понимаешь, что хотят… Врачи могут обратиться к родственникам — за подтверждением сказанного тобой. Допустим, родственники подтвердили, и врачи не ампутируют ногу. А что им делать? Это действительно твоя жизнь. В данном случае — выбор пожилого человека с признаками деменции, но дееспособного, наученного жизнью, что «все обманывают». Со своим опытом жизненным, который не сотрешь. Со своим определенным, ограниченным по каким-то параметрам, инфопространством. Соседи, например. Или подруга во дворе.
Все эти люди — врачи, родственники, друзья — пытались вмешаться в твою жизнь. Им всем есть до тебя дело почему-то. Допустим, все вместе убедили, ногу отрезали, ты этого не пережил, впал в депрессию и все равно умер. Или ампутация прошла успешно, реабилитация после этого тоже, человек освоил новые навыки жизни без ноги, на коляске, и жизнь продолжается. До ампутации он даже не представлял, как все это будет потом, его жизненного опыта не хватало. Я встречала и те, и другие случаи в своей работе.
Человек делает выбор постоянно. Но на его собственный выбор либо уже кто-то или что-то повлияло, либо повлияет в дальнейшем.
«Какое вам дело до стариков?» — этот вопрос для меня звучит как «какое вам дело до вашей мамы?». Неважно, о чем идет речь, о прививках или о других вещах, связанных со здоровьем или личной жизнью. Я, конечно, не свяжу ее насильно и не потащу на обследование, но сделаю все возможное, чтобы выяснить, что именно она думает, почему отказывается, постараюсь найти слова, чтобы убедить. И, кстати, не знаю, будет ли лучше и чем закончится, но надеюсь, что будет.
В своем время соседка убедила мою маму, что от прививки мама получит тромб и умрет. Моя мама, очень здраво всегда относившаяся к медицине, перепугалась и на все мои уговоры отвечала категорическим отказом — я хочу умереть здоровая. «Я буду сидеть дома и никуда не пойду, не заболею».
Что мы только ни делали — убеждали, уговаривали, даже пугали, что не будем встречаться и видеться, один ответ — «ничего, я потерплю». Но я точно знаю губительные последствия социальной изоляции.
Мы подключили младшее поколение, и именно оно, в лице внука, совершило перелом. Бабушка сказала, что подумает.
В следующий раз она уже попросила меня ее записать. И потом на бустер тоже.
К чему я все это? Я не хочу жить в мире, где каждый бы лез в мою жизнь, насильно меня куда-то записывал или приводил врача на дом, покупал мне билеты в санаторий, если я категорически против. Но точно и наоборот: я не хочу жить в мире, в котором до меня нет никому дела. Любой нормальный человек меняет свои взгляды в течение жизни, пополняет знания и опыт. И у меня может не быть тех знаний, которые есть у моей подруги и которые сейчас мне помогут.
К счастью, я не могу представить свое близкое окружение в тот момент, когда мне предстоит сделать трудный выбор, абсолютно безразличным и просто ожидающим, когда я сама попрошу о помощи.
Лучше пусть они заботятся обо мне. Как умеют.