«Метаморфозы» выделяло из парада многое — красота задумки, историческая ценность объектов, объем поднятой темы и элегантность исполнения. Приходится только удивляться тому, что они осядут в центре города всего-то до марта: скульптуры расположились здесь так, словно заняли изначально предназначенную для них территорию, и лишить городской пейзаж «Метафорфоз» — все равно что отобрать у него заслуженное украшение, почти орден.
Криста, театральный художник по костюмам, и сценограф Рейнис представили свою инсталляцию так: «Поднять каждого на крышу здания Оперы нельзя, зато мы можем на уровне глаз разместить скульптуры, которые в течение полутора веков наблюдали за течением рижской жизни. Для многих они, скорее всего, так и остались незамеченными, поэтому «Метаморфозы» — не только приглашение их увидеть, но и призыв еще раз обратить свой взгляд наверх, на фасад Оперы. Эти детали скульптур — уникальные артефакты, которые, как осколки Атлантиды, свидетельствуют, что прошлое и будущее могут встретиться в настоящем». А член жюри конкурса Дайна Аузиня увидела в работе «приглашение к диалогу со временем и к разговору о нем».
Криста и Рейнис нашли способ вживить прошлое в сегодняшнюю Ригу, да так, что оно смотрится как объект актуального искусства. Немного о прошлом: оригинальные скульптуры для нынешнего здания Оперы (тогдашнего Городского театра) в 1862—1866 годах были отлиты из цинка в Берлине, они украшали фасад вплоть до реконструкции здания в 1991 году, а осенью 1996 года их заменили бетонными копиями. И о настоящем: художникам Дзудзило удалось найти детали подлинников 157-летней давности и вернуть им актуальность на новом витке. Проект был реализован Латвийским центром современного искусства, профинансирован Министерством культуры, поддержан Фондом Латвийской Национальной оперы и рестораном Barents. Так что рижане помогали «Метаморфозам» менять город к лучшему ВМЕСТЕ.
Казалось бы — в чем здесь заслуга Кристы и Рейниса? Ведь авторами оригинальных фигур были Герман Витиг и Хуго Хаген, обломки сохранили скульптор Олег Скарайнис с женой, а «выставочный формат» находкам придали в декорационных мастерских Оперы? А вот в чем: чета победителей практически заставила нас взглянуть наверх и вдаль после того, как мы что-то разглядели вблизи. В принципе, это не что иное, как схема, по которой работает искусство вообще: налюбовавшись, нам надлежит обобщить увиденное, сделать частью себя — и в результате приподняться над прозой буден.
«Метаморфозы» хотя и поработали во славу Оперы, обеспечили своим авторам победу не как театральным, а просто художникам: в костюмы и декорации здесь никто никого не наряжал. И пусть во всех своих объектах Дзудзило используют средства, приближенные к сценографическим, пусть театрализуют подачу, сейчас Рейниса, сценографа по образованию, ученика Андриса Фрейбергса и Виктора Янсона, мы станем, как и Кристу — магистра в области визуальных коммуникаций — величать представителями визуального искусства. И дадим справку: на счету Рейниса 11 выставок, у Кристы — чуть меньше, зато ее диптих «1987» вошел в коллекцию Латвийского музея современного искусства, а видеоработа Skaidrība («Ясность») — в коллекцию Латвийского Национального художественного музея.
Они работают ВМЕСТЕ, думают тоже ВМЕСТЕ. Рейнис говорит: «Фамилия у нас одна, и создаваемая нами визуальная система — тоже». Они до такой степени ВМЕСТЕ, что воспринимаются как неделимая творческая единица с потенциалом, возведенным в квадрат. Так и подписываются: «Дзудзило». После, по настроению, могут добавить имена, а могут не добавлять. Все и так знают: даже если в рижской галерее «Даугава» проходит персональная выставка известной художницы Кристы, искать не менее известного Рейниса долго не придется. Они всегда рядом.
Выставка Кристы, которая в начале прошлого года прошла в «Даугаве», называлась «Загадочно, как в зеркале». Называлась загадочно, а представляла собой превращенные в 11 картин (холст, масло) фотографии из семейного альбома. Выстригая из «фотографий» участки и оставляя вместо них белеющий холст, она высвобождала наши ассоциации — мы послушно замещали отсутствующее изображение собственными догадками, в итоге отминусованный фрагмент превращался для каждого в бонус, в неоспоримый и неповторимый — его личный плюс. Кстати, сегодня, раз уж мы заговорили об общем на двоих счастливом имени Дзудзило, в самый раз допустить, что в пустотах картин из детства Кристы прятался маленький Рейнис: они росли порознь, но друг для друга.
В жизни четы было много побед, и список требует продолжения. На Премию Пурвитиса номинирована их инсталляция ZRwhdZ, которую осенью 2019 года можно было увидеть в квартале «Спорта, 2» и даже — в том же году — в латвийском павильоне Пражской квадриеннале сценографии, где работа получила приз за лучшую кураторскую концепцию. Нам предлагали одолеть темень гигантского помещения, чтобы проникнуть в освещенную «музыкальную шкатулку» с надписью на входе: «Выход». Наши герои питают благородную страсть к таким смысловым перевертышам, потому что считают: выход из любой ситуации — в том, что разнообразит быт. В том, чего мало, потому что оно — лучшее. В поэзии, которой всегда меньше, чем прозы. Выход — в искусстве.
В искусстве можно бить по нервам яркими красками, а можно свести инструментарий к чистому минимуму и добиться того же: вас не забудут. Будучи художниками лаконичными, в 2015 году Криста и Рейнис театрализовали в Творческих мастерских «Арсенала» «Визит одного зрителя» и проложили для него путь по крутой, извилистой, почти бесконечной лестнице, ведущей на арсенальные выси. По центру вилась синяя ковровая дорожка — в противовес красной, текущей, как правило, горизонтально: нас позвали в путь наверх, окрасили процесс восхождения в небесный цвет, обещали результат, который ни с чем земным не сравнится... И обещание выполнили.
Дорожка вела сквозь один пустой зал, приглашала во второй, тоже пустой, и мы послушно утыкались в практически черный квадрат на стене, которым завершался маршрут, — в гранитную плиту с надписью: «Я был здесь». Оптимист читал: «Здесь был Вася», пессимист ронял слезу у могильной плиты, и прав был каждый, поскольку набор возможных толкований «картинки» — прямо как проделанный к объекту путь — был устремлен в бесконечность.
Ждешь, надеешься, карабкаешься, думаешь, что имеешь на что-то право, и приходишь к точке, в которой все сходится, переворачивается, становится сгустком смыслов и одновременно теряет их — все до одного. Так что здесь был не только Вася, но и Рейнис, и Криста... здесь будет каждый, и высекать в граните конкретное имя смысла просто не было и нет.
Они занимаются интеллектуальным искусством — умеют думать и заставляют думать нас. Их главное оружие — идея, причем даже не изысканная, лишенная всех мыслимых излишеств: она у них оголена — порой как провод, на который наступать страшно, но полезно, и подается так, что отмахнуться от предложения поразмышлять на заданную тему никак нельзя. И мы размышляем — ВМЕСТЕ.
