Петерис Сидарс — художник по текстилю, а у текстильного искусства сейчас этап бурных поисков и неожиданных находок, ухода от нитей, ковров, карпетов и гобеленов к чему-то по сути другому — к тому, что дом не согреет и порой даже не украсит, просто сделает помещение интересным. Вот и Петерис Сидарс туда же: учился в Латвийской академии художеств на отделении текстиля, а создает скульптуры, инсталляции и объекты, причем шерстинки на выставке не было обнаружено ни одной. Ленты были — да, но металлические, белые при черных тенях.
С чем только этот художник не работает! И алкидной краской по фрагменту джинсовой одежки порисует, и маслом по картону, и кляксой по обложке журнала. Переберет и то, и это, и «Цитадель» из спичек выстроит, и компьютерный диск зальет пятном матовой краски так, что только подчеркнет его радужность и переливчатость.
Художник любит поиграть контрастами — пишет на черном фоне и добивается эффекта свечения своих многочисленных «композиций» и «объектов». А «объекты» и «композиции» они потому, что практически ничего конкретного не обозначают — лишь побуждают зрительскую фантазию к труду. Когда вы в последний раз смотрели на облако и раздумывали, кого оно больше напоминает — ворону или лису? Пятна, точки, брызги, потеки в работах этого художника можно принять за балерин, мышей, всадников, ракушки в песке крупного помола: каждый фрагмент на своем месте, имеет должный цвет и объем, а в сумме они складываются в гармоничный объект — красивый настолько, чтобы заставить вас остановиться и вглядеться в форму очередного рукотворного облака. Это пятна пролитого молока, которые в детстве можно было дорисовывать на свое усмотрение. Это облупившаяся краска на старой печке, сквозь которую проступила другая, таинственная по краям. Кляксы обладают волшебным свойством: они приглашают себя дорисовать. И как же хорошо, что есть художники, которые за нас этого не делают!
Художественные «кляксы» можно принять за синоним случайности, спонтанности, за проявления хаоса. П.Сидарс это понимает и упорядочивает, выстраивает в строгие столбики — и вот вам иероглифы, пляшущие человечки, буквы-птицы, ноты-насекомые: прочтете и поймете, когда будете готовы.
Художник играется с пластмассой — оплавляет промышленные неликвиды, сминает, перепутывает, перемешивает и называет работу «Эта краска мне нравится». Пластмассовая «краска» ему явно по душе: имея определенное предметное прошлое, она выполняет новые задачи, то есть имеет не только цвет и фактуру, но и временные характеристики, а это уже дополнительное измерение. «Скульптура у стены», фактурная, глянцевитая и вполне фарфоровая по тону, являет собой масштабное настенное панно из полуистаявших при нагревании пластмассовых столовых приборов. Здесь все опять, как с «кляксами». Увидели испорченные вилки? Вы правы, это они. Оценили красоту умирания предметного мира? Вот и здорово.
Художник понимает, насколько ассоциация, которая возникает при взгляде на предмет, таинственнее и интереснее самого предмета. Развешивает на лесках бывшие детальки неизвестно чего, которые лишь чуть оплавил — преобразил, но не конкретизировал, не довел до уровня объектов, достойных имен и названий... Развешивает и подсвечивает, чтобы покачивались и отбрасывали тени: на них и смотрите.
Фантазию таких художников, как Петерис Сидарс, питает все — и она не иссякает. Композиция «Поток», выполненная красками на прозрачной и бесконечно вьющейся по залу прозрачной пленке, точно отражает суть творчества художника. Для него цвета, формы и материалы перетекают друг в друга, друг друга трансформируют, взаимодействуют даже на расстоянии — покачиваясь, друг в друге отражаясь, бликуя, накладывая свое изображение на иное, далекое и близкое. Здесь искусство — результат непрерывного и вольного потока ассоциаций. И повод для них же. Здесь нет концов и начал, здесь бесконечность.
