Кино-логика Дм. Белова: Триумф пышных форм

Алитея Бинни, учёная дама постбальзаковского возраста, летит в Стамбул на конференцию нарратологов. В аэропорту её встречает странный мужичок — в сапогах, в полушубке овчинном, горячий на ощупь, а сам метра полтора максимум. Мужичка удаётся сморгнуть, но на лекции Алитею с диким воплем пытается целиком проглотить новый призрак, подревнее и побледнее. Чтобы избавиться от наваждения, ей приходится упасть в обморок при всём честном народе.

Очнувшись, Алитея бродит по стамбульскому рынку, где приглядывает себе сосуд с трудным тюркским названием что-то там бюльбюль, по-нашему — стеклянная бутылочка. Пытаясь почистить сосуд зубной щёткой, женщина выпускает джинна — вихревого, дымного, жаркого, фиолетово-чёрного, немного золотого и огромного — ступня еле помещается в дверной проём. Никогда ещё ногти на пальцах ног Идриса Эльбы не были так близко к вашему лицу!

Джинн мгновенно учится английскому языку и просит Алитею загадать три желания. Это не так просто: желания должны быть сокровенными и соответствовать правилам — например, нельзя просить бессмертия, бесконечного количества желаний или глобальной справедливости. Торопиться некуда: Алитея ещё не старая, у Джинна — всё время этого мира. Они решают познакомиться поближе.

Что за птица — нарратолог? Зачем клюёт еду сварщиков, программистов, девелоперов, дистрибьютеров и прочих честных работяг? Всё очень просто. Нарратология изучает художественные тексты и делает это диахронически — как в плане содержания, так и в плане выражения. Если упростить — Алитея Бинни рассказывает людям истории об историях как таковых и об истории историй. То есть, вы не должны спрашивать меня, как нарратолог нарратолога: «Вы повествовать умеете?». Скорее, мы можем спросить друг у друга: «Умеет ли повествовать Джордж Миллер?»

Неизвестно, как там в мире джиннов, но в мире людей встречаются особи, которые считают, что в «Дороге ярости» слабая история. И вместо того, чтобы восхититься лаконичностью Миллера и высочайшей арт-подготовкой Гонки Века, вместо того, чтобы попытаться понять, что киносценарий — это не только и не столько сложные тексты и витиеватые обороты, что кино мы не только слушаем, но ещё и смотрим, эти несчастные тратят время на нытьё и досаду — мол, нет сценария, и всё тут.

Новый фильм — совершенно другого типа. Джордж Миллер, Алитея Бинни и джинн — нарраторы и нарратологи одновременно, каждый из них рассказывает свою историю и исследует чужую.

Миллер придаёт фильму форму матрёшки, вкладывая друг в друга классические сюжеты.

Первый уровень — сам сценарий фильма, второй — история внутри сценария, записанная Алитеей (она даже начинается со слов «Когда люди летали по небу на железных крыльях...»), третий — рассказы джинна о своих заточениях, уютно расположившиеся внутри истории Алитеи. Есть даже ещё одна малюсенькая, с ноготок (но не на ноге Эльбы), матрёшечка четвёртого уровня: внутри истории Алитеи внутри сценария Миллера джинн рассказывает о рассказчике историй, которыми утешался наследник турецкого султана.

Таким пышным формам нужно много содержания, хорошего и разного. Джордж — сам старик мощный и к тому же взял в соавторы сценария некую Огасту Гор (IMDb не знает о ней ничего), но формы наполнил неравномерно. Уровень два удался на славу: Алитея и джинн общаются легко и остроумно, пытаясь в очередной раз решить старую, как мир джиннов, проблему трёх желаний. Лёгкость и остроумие не мешают собеседникам поразмышлять о важном: например, живёт ли вообще человек, которому ничего не нужно, и ключевой вопрос — можно ли просить у джинна любви, даже если она не входит в список исключений.

Уровень три гораздо дальше от идеала. Все истории отношений джинна с бутылкой обставлены богато — наш герой не какой-то джинн-Толик, а настоящий, породистый восточный демон. Рассказы не лишены милых деталей — взять хотя бы ваксинг ног царицы Савской воском джабасских пчёл или совершенно чумовой инструмент-оркестр обольщения, принадлежащий царю Соломону. Но в смысловом плане практически все эти истории довольно тривиальны — предсказуемые интриги, расхожие предательства, вялые убийства. Ни тебе взрывных концовок, ни метафор, ни завуалированных мудростей, ни поучительных месседжей. За три тысячи лет ничегонеделания джинн мог бы немного приукрасить свои похождения. А так — вроде ничего, но для главного сборника сказок не годятся. Разве что в расширенную версию, «Три тысячи и одна ночь».

Ещё кое-что о пышных формах. Все без исключения истории от джинна связаны с сексом, даже если он не упоминается непосредственно в желании. Причины три: выбирайте одну или забирайте все. Первая причина — это ты. Не в смысле именно ты, а в смысле любой человек и роль секса в жизни любого человека — его сокровенные желания так и могут остаться невысказанными. Вторая — все его мечты. Его — это джинна, который, напомним, сотни лет подряд проводил в полном одиночестве. Ну а третья — это, возможно, то, чего мы не знали о мощном старике Джордже Миллере.

Кроме того, месье знает толк. Ладно, царица Савская, в роли которой снялась эффектнейшая девушка из Уганды, победительница первого конкурса Africa's Next Top Model. Но чувственные наслаждения не загонишь в рамки и стереотипы. Вся молочная ферма Несмертного Джо (да-да, всё из той же «Дороги ярости») переехала в гарем Ибрагима, младшего сына турецкого султана. В касте фильма 13 ролей под названием Corpulent Woman. То, чего мы не знали о мощном старике Джордже Миллере и боялись спросить.

Для преданий старины глубокой оператор (зло)употребляет фильтр «бельмо на рыбьем глазу». Кто-то написал о новом фильме «сейчас так не снимают». Может быть, имелось в виду именно это? Действительно, мало кто из современников так размазывает воспоминания, это характерно скорее для 80-х. Но зато

хоррор-приёмы весьма неплохи — джинн с трогательным рваным ушком при случае умеет нагнать жути.

И, разумеется, нужно похвалить кастинг: увеличенный Идрис Эльба, украшающая любой фильм Тильда Суинтон и целых 13 корпулентных женщин.

Мы можем дать уровню 1 нарратологическую оценку, только смешав и тщательно взболтав уровни 2 и 3. Как справедливо заметил один из персонажей, истории — это кусочки мозаики нашего бытия. Из историй Алитеи и джинна составляется мозаика фильма Миллера. Кусочки шатаются, но не выпадают:

мир людей и джиннов, смешанный на стыке мифа и реальности, получился неидеальным, но жизнеспособным.

Мир, в котором боги стали метафорой, и джинну так трудно сохранить в нём свою цельность. Мир, в котором всё ещё много любви, просто надо найти и сберечь свою.