Любой эпитет по отношению к Гейне-Вагнере может быть уместен. Но то, что она легенда - точно. А великой ее называли еще более полувека назад, когда ее приглашали в Большой театр солисткой (мечта каждого советского певца и певицы), а она... отказалась. Не хотела покидать любимую Рижскую оперу и родной город.
В 1969 году стала народной артисткой СССР (высшее звание для деятелей культуры в Советском Союзе). Из ныне здравствующих (крепкого здоровья и долгих лет им!), имеющих это звание, только двое - Раймонд Паулс (получил титул в 1984-м) и балерина Зита Эррс (1990).
В каждый свой приезд в Ригу великая певица Ирина Архипова первым делом с вокзала шла к цветочному рынку «Сакта» (Жермена и ее супруг, главный архитектор Риги Николай Вагнер, жили в доме на углу Тербатас и Элизабетес), где покупала коллеге цветы. В 1995-м Ирина Константиновна говорила мне в интервью:
«Я действительно преклоняюсь перед Жерменой. Потому что она знает, как надо красиво уйти. И когда именно уйти».
Она ушла со сцены в расцвете лет, в 52 года, исполнив на сцене заглавную роль в «Турандот». Рассказывают, что это был триумф. Десять дней назад в Латвийской опере состоялась премьера возобновления этой оперы и довелось написать:
«Рассказывают, что это была певица с такой невероятной харизмой, что уже в первой картине, когда Турандот не поет, а просто выходит на пару секунд, чтобы показать, что не помилует персидского принца (категорический жест руками), зал взрывался аплодисментами».
КОНТЕКСТ
Жермена Гейне-Вагнере. В 1950 году окончила Латвийскую консерваторию (ныне Латвийская музыкальная академия имени Язепа Витола).
В 1950—1975 годах — солистка Латвийского театра оперы и балета (ныне Латвийская Национальная опера).
Активно выступала как концертная певица. Гастролировала по городам СССР и за рубежом (Югославия, Румыния, Болгария, Венгрия, Исландия, Финляндия, Польша, ГДР).
Преподавала в Латвийской консерватории. Почетный профессор Латвийской музыкальной академии им. Я. Витола (2000). ). Золотая медаль конкурса вокалистов Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Варшаве (1955). Народная артистка СССР (1969). Командор ордена Трех звезд (1995). Большая музыкальная награда Латвии (2001)
Я искренне сожалею, что так и не успел увидеть Гейне-Вагнере на сцене. Потом, еще ребенком, увидел по LTV фрагмент из «Макбета» Верди, где Гейне-Вагнере исполняла леди Макбет. Прошло более тридцати лет лет, но ту запись телеэфира, благодаря ей, помню отчетливо до сих пор. Жермена Гейне-Вагнере показалась тогда огромной величиной: в том смысле, что она не просто великая певица, но, наверное, и в жизни эдакая мощная дама под два метра ростом. Она смотрела с экрана на свои пальцы, будто с них стекает кровь - великая актриса, не только певица. Но буквально через несколько дней мама обратила мое внимание на концерте в Домском соборе, где в тот день пела Ирина Архипова, в сторону совсем невысокой дамы: «Жермена!»
Все-таки жизнь и искусство – две действительно разные вещи. И Гейне-Вагнере это отлично знала.
Хорошо, что есть свидетельства. Например, обычно строгий экс-рижанин, всемирно знаменитый скрипач Гидон Кремер в своих мемуарах «Осколки детства» написал, как в 50-е мама привела маленького Гидона в латвийскую Оперу. Давали «Тангейзера» Вагнера. Хор и оркестр откровенно фальшивили, более того: в свете прожекторов было видно, как струится пыль от старых потрепанных декораций. «Но, - пишет Кремер, - помню, в том спектакле пела замечательная Жермена Гейне-Вагнере. И
странно, но на ее фоне все эти ужасные недостатки меркли».
Критик Алла Кенигсберг в сборнике статей «Музыка и жизнь», выпущенном в 1973-м в Москве в издательстве «Советский композитор», писала: «Самые короткие фразы у Гейне-Вагнер многозначны, даже за отдельным словом кроется целый мир чувств и мыслей. Притом
она заставляет почувствовать наиболее скрытые переживания, не произнося ни слова. Достаточно для этого увидеть, как она смотрит на Карлоса, слушает его дерзкие речи, обращенные к королю на ступенях храма, как провожает его взором, когда принца уводят в тюрьму. Ее связывают с другими действующими лицами не только слова, но и взгляды».
Гейне-Вагнере на личном опыте опровергла мнение, что в Риге невозможно добиться крупнейших творческих высот - для этого якобы непременно надо вовремя уехать в какой-то крупный культурный центр мира. Учтем при этом, что в советские времена она такой возможности и не имела, но если бы ее выпустили за железный занавес, у нее была бы карьера еще мощнее, чем сегодня у нашей выдающейся меццо-сопрано Элины Гаранчи.
В 1995-м я видел Жермену с Архиповой на празднике оперной музыки в Сигулде - редкая удача.
В 2002-м ей присудили Большую музыкальную награду Латвии за жизненный вклад. Она не не пришла, смотрела церемонию Оперы дома. Не хотела выходить на сцену, на которой звучал ее голос в записи. Она явно вообще не хотела свой голос (даже разговорный, а не поющий) демонстрировать на публике. Награду ей принес композитор Артур Маскатс (всего-навсего пять минут ходьбы от Оперы). На следующий день я позвонил певице с поздравлениями, но разговор был короткий, буквально полторы минуты. Поздравив, я осмелился попросить об интервью.
- Вы же знаете, что я никому не даю интервью, - сказала она тихо, вежливо и одновременно весьма строго.
- А можете сказать непосвященным - почему?
- Уйдя со сцены, решила избегать внимания не только прессы, но и вообще публики. Не хотелось бы менять свое решение. Когда-то этих интервью уже было столь много! Всем советую никогда не повторяться...
- Все-таки: чем вы живете сегодня?
- Музыкой. Своими близкими. Сегодняшним днем! До свидания.
Но через год она была в Опере, на презентации двойного альбома из серии «Солисты Латвийской Национальной оперы». Обещание выдержала - она же не выходила на сцену и не пела, презентация была в бельэтажном зале. И отныне присутствие в наших фонотеках, в нашей жизни этого голоса, который теперь сохранен в двойном альбоме - это, собственно, и есть самое главное.
В последний раз я увидел певицу совершенно случайно - шесть лет назад я спешил на встречу и вдруг на перекрестке Тербатас и Элизабетес я заметил ее. От неожиданности закричал: «Жермена!», она внимательно посмотрела на меня с другой стороны улицы и... скрылась в подъезде своего дома.
Кстати, с домом этим связана тоже особая история - она долгие годы жила в нем, а потом рухнула советская власть и на первые этажи пришел банк. Говорят, встал вопрос о переселении. Но из уважения к певице банк выкупил квартиру с точно такой же планировкой, но этажом выше.
А в советские годы летом она жила на роскошной даже по нынешним временам даче в Яундубулты: прямо у моря - дом, к которому мимо фонтана вели элегантные ступеньки. Напротив жили ее именитые коллеги, ныне покойные солисты Оперы Александр Дашков и Эльфрида Пакуле, к ним летом можно было даже зайти в гости без звонка (телефонов тогда на курорте не было, не говоря уж о мобильных). К Жермене вход был закрыт.
За 25 лет работы в Латвийской опере на ее счету 39 ролей. Пела в «Тангейзере» и «Лоэнгрине» Вагнера, Татьяну Ларину в «Евгении Онегине» Чайковского, заглавные роли в «Аиде» Верди и в «Тоске» и «Турандот» Пуччини, в «Саломее» Рихарда Штрауса, Наташу Ростову в «Войне и мире» Прокофьева, Лизу в «Пиковой даме» Чайковского...
Последней новостью, вполне в ее духе, стало известие, что согласно последней воле покойной публичного прощания не будет – на похороны придут только родственники и близкие певицы.
Вечная и светлая память!
