Андрей Шаврей: Латвийский «Дон Жуан» с аргентинским акцентом — из оперы Моцарта оргазм не выкинешь

Обратите внимание: материал опубликован 1 год назад

В Латвийской Национальной опере состоялась премьера оперы Вольфганга Амадея Моцарта «Дон Жуан». «Это не опера, а черт знает что!», - миролюбиво сказала ушедшая в антракте дама, которую сопровождал человек, нещадно похожий на Бориса Гребенщикова. Безусловно, эта фраза относилась к аргентинскому постановщику Марселло Ломбардеро. Ну, не к Моцарту же! 

Но по порядку, с самого начала. То есть, вам казалось, с увертюры? Ни в коем случае - со сценографии Диего Силеано и режиссуры по свету Горацио Эфрона. Бордового и привычно распахивающегося занавеса здесь нет - тут сразу полная темнота, черный занавес и высвечивающиеся прожектором элементы золоченного декора нашей маленькой, но красивой и любимой нашей Оперы. Логично. Стоит доверять легендарному фильму Милоша Формана «Амадей». Тот чешский, затем эмигрировавший в США и получивший несколько «Оскаров» режиссер явно изучил историю вопроса, да и сам из Праги, где некогда, в октябре 1787 года впервые и была поставлена эта, безусловно, выдающаяся опера Моцарта. Проходя мимо Сословного театра, где та премьера и была, пражские гиды обычно замирают и говорят мистической интонацией: «А вот здесь проходила премьера «Дон Жуана», оперы Моцарта...».

Так вот, опера-то... почти комическая. Ну, конечно, там пара убийств, а что вы хотите от испанских нравов (оригинальное действие происходит в Испании)? В «Амадее» особенно подчеркнут тот факт, что трагический момент в этой опере присутствует, учитывая, что как раз во время написания Оперы умер отец Моцарта, Леопольд, так что Вольфганг переживал. И все переживания наиболее активно включил именно в увертюру, достаточно длинную даже для оперы тех времен. Там и страх Божий, и грусть-тоска и... неизбывная надежда и оптимизм. Кажется, Моцарт все-таки был сангвиником с примесью холерика. Не унывал. В нынешнем «Дон Жуане» режиссер, сценограф и режиссер по свету этот факт явно учли, спасибо им за это. Уже за одно это хотя бы.

Сразу о музыкальной части, раз уж об увертюре. За дирижерским пультом - Андрис Вейсманис, опытный мастер по исполнению старинных и классических опер. И оркестр под его управлением звучит действительно волшебно, виртуозно и прекрасно, хотя в недавней премьере «Золушки» Джоаккино Россини под его же руководством все было на порядок круче. Но этому потому что, вы не поверите, у Россини музыка «позаковыристее» будет, чем у Моцарта. Уровень оркестра выдержан, идем дальше.  

Хотя далее пойдет то, что привычному оперному слушателю уже как бы и поднадоело, то есть то, что среди меломанов именуется жутким словом «режопера». То бишь, «режиссерская опера». То есть, это когда режиссеру в принципе наплевать и на музыку, и на основы сюжета, это когда режиссер увлечен только собой и все думает, чтобы такое придумать, чтобы оправдать гонорар. Хотя... господину Ломбардеро все-таки полностью не наплевать. Хотя место действия у него не определено - это может быть и Испания, и Аргентина... Не знаю, Латвия ли, поскольку таких ярких и вычурных костюмов у нас не носят (автор по костюмам - Луциана Гутмане), а жаль. И таких ночных клубов с экранами и с писсуарами, у которого дуэтом поют Дон Жуан и его слуга Лепорелло, не видел. Хотя и здесь я не эксперт: лет семь не был в ночных клубах, тем более в секс-клубах, что тоже жаль. 

А время действия - явно сегодня. Режиссер и определил главную тему своей версии: «Дон Жуан - как архетип современного мужчины». Правда, помимо экранов и писсуаров здесь еще и объяснение в любви Дон Жуана к донне Эльвире по мобильному телефону (все удаленно или секс по телефону?), вместо шпаги - бита (это в сцене драк), и еще много чего. 

В таком случае, если все ужасно, опытный меломан обычно или уходит или закрывает глаза, чтобы отдаться Моцарту и слушателям. Я глаза не закрывал, потому что, в принципе, не скучно. Сидишь, слушаешь прекрасный голос исполнителя партии Дон Жуана, Невена Црнича из Боснии и Герцеговины. Великолепный баритон, а уж во время одного из основных моментов оперы (сцена обольщения Церлины, ее исполняла сейчас великолепная Катрина Паула Фелсберга) - вообще роскошен. В качестве конструктивной критики скажем только, что в сцене исполнения знаменитой песенки Дон Жуана (ну не ария же!), которая исполняется в весьма бодром ритме, еще стоит поработать над дикцией и скоростью произношения, ведь нет предела совершенству. 

Конечно, для идеала хотелось бы, что это был еще и красавец статный, как Дмитрий Хворостовский или канадец Боб Скофкус, тогда все встает... на свои места. Но Хворостовский умер, а Скофкус был эротичен лет тридцать назад. А вот босниец Невен вовсе не писаный красавец, кстати, что режиссер использует на все сто. Тут наверняка и игра с историей "Сирано де Бержерак" Ростана, когда одним голосом, интонацией герой влюблял в себя красавицу. 

И вот одна сцена (уже во втором акте) здесь явно выигрышная и получившая одобрение публики в виде аплодисментов - это сцена, когда Дон Жуан выходит с музыкантом (музыкант в аргентинском наряде и сомбреро, в руках мандолина, играет Артур Гайлис) и начинается совершенное божество - музыка, пение, юмор, игра, философия. Правда, всю эту арию «импровизатор любовных песнопений» поет очередной жертве в экран домофона, изображение транслируется на большой экран для зрителей. Вот эту бы сцену я бы не только послушал, но и посмотрел еще раз. 

Да, еще запомнились, разумеется, сцены оргии в публичных домах (это все же считаем «режоперой»), а также сцена, когда Дон Жуан опускается на колени перед донной Анной или донной Эльвиро (уж не помню точно перед кем, без разницы), залезает к ней под юбку, поет и при этом явно успевает что-то там делать еще. Ну, вы понимаете что - не маленькие. А певица начинает восклицать вполне оргазмически. Только на утро после премьеры я предположил, что это она его имитировала ведь? Хотя музыканты оркестра мне рассказывали, что во время репетиций были такие восклики, что все может быть и правдой. Короче, режиссер - шалун. 

А в целом - приятно. Тем более, что и Юлия Васильева в роли донны Анны, скорбящей после убийства своего отца Командора и Инга Шлюбовска-Канцевича в роли донны Эльвиры заслуживают искренних похвал - они крепки и вокально, и артистически, при этом очень разные внешне (какой выбор у Дон Жуана!), а уж когда все собираются в секстет и даже септет, понимаешь, что не зря пришел на три с половиной часа в Латвийскую оперу. 

Тем более, что даже маленькие роли выписаны и исполнены отлично - начиная от дона Отавио в исполнении Михаила Чульпаева и Мазетто в исполнении Юриса Адамсонса. Что до Чульпаева, то он действительно впечатляет - за два пандемийных года за неимением спектаклей он вокально вырос (говорят, много работал, репетировал, брал уроки у вокалистов) и из лирического тенора с вроде небольшим, но таким лирическим тенором он преобразился в отличного певца! 

С версией режиссера можно соглашаться и не соглашаться, можно дискутировать, кто круче - Россини с «Золушкой» или Моцарт с «Дон Жуаном», но в сцене умерщвления проказника и убийцы Дон Жуана Командором соглашаешься и с режиссером, и с Моцартом. С Моцартом - понятно, почему, ведь как и музыка в увертюре, здесь опять же самая трагическая музыка в этой, в общем-то, веселой опере. Кстати, если верить тому же «Амадею» Формана, во время написания этой сцены Вольфганг думал об ушедшем из жизни отце. А с режиссером тут соглашается на все сто, потому что понимаешь, что не было этой истории. Вообще. 

То есть, не было в натуре, а вот в виртуальном пространстве - да. В этой версии много «виртуального» - мобильники, экраны, компьютеры. И вообще, говорят, что уже искусственный секс изобрели, это правда, да? 

Дух Командора в натуре не появляется - он поет свою обличительную арию - явно по компьютеру, в экран которого в столе смотрит Дон Жуан. Павло Балакин в образе Командора тут гораздо мощнее, как артист, чем певец. Тут и жутковато, и даже немного страшно, понимая, что за все грехи будет тебе наказание свыше. И тянутся руки Командора к Дон Жуана сквозь экран. Я даже вспотел чуток. Короче, трагедия - Дон Жуан мертв, а в зале... смех. 

И выходят донна Эльвира, донна Анна, дон Отавио, Лепорелло, Церлина и Мазетто и в завершение оперы весело и бодро поют назидание о том, что все плохое и доброе будет оценено рано или поздно. И вот вам весь Моцарт. И зритель с этим соглашается. Так что зря после первого отделения ушла дама с человеком, нещадно похожим на Бориса Борисовича...

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное